— Мир.
Рихт потянулся ко мне, но я покачала головой.
— Не надо.
Он нахмурился, снова плотно сжал губы.
— Все еще злишься? Понимаю, Танни. Вчера я вел себя как влюбленный мальчишка, а не как достойный тебя мужчина, но я все исправлю.
— Исправлять нечего, Рихт. — Я сунула руки под мышки. — Мы с тобой классно общаемся, предлагаю это так и оставить.
— Ты собиралась подумать над моим предложением.
— Это было давно.
— Это было несколько дней назад.
— Это было давно, — повторила я. — За это время многое изменилось.
— Что, например?
— Например, я.
Я оттопырила карманы на заднице и покачалась с носка на пятку. Поймала себя на мысли, что так любит делать Гроу, и замерла.
— Это из-за него? — потемнев лицом, произнес Рихт.
— Это из-за меня.
Теперь потемнели его глаза. Потемнели, как у Даармархского перед пробуждением пламени и алой вспышкой. Он снова плотно сжал губы, словно хотел что-то сказать, но передумал.
Тем не менее молчание, грозящее стать неловким, нарушил первым:
— Доброго дня, Танни.
— Доброго дня, Рихт.
Он потрепал взирающую на него Бэрри по голове и вышел. Я проводила его, даже посмотрела, как захлопнулись двери лифта. Терпеть не могу ситуации из разряда «давай останемся друзьями», от них на душе примерно так же, как во рту от вкуса моего кофе.
Кстати, о кофе.
— Ребята, заходи! — Я отступила в сторону, пропуская вальцгардов в квартиру. Покосилась на кофемашину. — Знакомьтесь, это Бэррилайн Первая, сокращенно Бэрри. Бэрри, это Рон и Верт. Они будут тебя любить и гладить, пока я…
Чуть не ляпнула «на свидании с режиссером», но вовремя прикусила язык.
— Зафята.
Язык я и правда прикусила знатно.
— В офщем, рефят… кофе дефайте сами. — Я ткнула в сторону агрегата, пакета с зернами, сахаром и вазочки с печеньем.
И направилась в ванную.
Мне еще надо прическу сделать. И подумать, что надеть, потому что после вчерашнего соуса платье в стирке.
Но главное — сразу прояснить с местром Гранхарсеном, что своей жизнью я распоряжаюсь сама.
— Купальник есть?
Этим вопросом местр Гранхарсен ввел меня в состояние глубокой задумчивости и даже немного сбил боевой настрой, с которым я готовилась к встрече. Подозреваю, что не только у меня, вальцгарды перестали жевать и навострили уши. Точнее, это я заметила, что они замерли, потому что обед, который я сочинила между делом, им понравился. Поначалу, правда, они отказывались, но, когда я пожала плечами и пошла готовить себе (разумеется, на троих), они приманились на запах почти как Бэрри. Из чего я сделала вывод, что даже будь ты трижды суровый вальцгард, если очень хочется есть, «не положено» здесь бессильно.
