— Жалею ли я? Не знаю, — честно отвечаю отцу, все так же пристально следящему за моим лицом и с каким-то странно напряженным интересом ожидающему моего ответа. — Слишком много противоречий для того, чтобы я определился с твердым ответом. Думаю, со временем я разберусь со всей этой ситуацией. Сам. Окружу Вея заботой, вниманием. Сделаю все для того, чтобы он простил меня.
— И ты уверен, что у тебя это получится?
— Не знаю, не уверен, но я по крайней мере попробую…
Промелькнувшая было мысль о еще одном способе заставить Вея начать относиться ко мне по-другому, окончательно укрепилась в моей голове и показалась не такой уж и бредовой. Коррекция памяти. Не столь давнее открытие имперских ученых, позволяющее полностью или частично стереть воспоминания любого разумного существа. И если мне все же не удастся приручить пленника самостоятельно, то я пойду на этот шаг, даже несмотря на то, что эта область науки еще мало изучена. Рискну. Ведь если есть даже такой призрачный шанс на то, что Вей меня полюбит, то я им воспользуюсь. Все равно это будет гораздо лучше того, чтобы каждый день ощущать на себе его ненависть. Тихую, но, тем не менее, весьма болезненную для моей так некстати обнаружившейся совести.
— Миалтер, что ты еще задумал? — несколько обеспокоенный голос отца вывел меня из задумчивого разглядывания мирно лежащего в моих руках и ничего не подозревающего пленника.
— Неважно, я пока еще не решил окончательно, — и, проигнорировав недовольно скривившегося после моего категоричного ответа Правителя, холодно у него поинтересовался:
— Если Вы уже все мне сказали, то я прошу разрешения удалиться, все-таки хочется отдохнуть с дороги.
— Хорошо, иди.
И только я вздохнул с облегчением и, прижав к себе Вея покрепче, развернулся в сторону выхода, как мне в спину прилетело:
— Но, Миалтер, имей в виду. Если твой… мальчишка выкинет хоть что— нибудь угрожающее твоей личной безопасности или безопасности Империи, я его уничтожу, даже несмотря на твою защиту.
Вот так и знал, что просто так он меня не отпустит. Обязательно какую-нибудь гадость напоследок сообщит.
— Понял, — даже не оборачиваясь, кивнул я в знак согласия и быстро вышел в автоматически распахнувшуюся передо мной дверь.
Да, все-таки неплохо живется моему пленителю… Роскошно даже. Правда комната, куда он меня притащил, выглядела слегка мрачновато. На мой вкус, так даже чересчур. Огромная, вся в темно-коричневых, слегка разбавленных бежевым, тонах. Так что меня, привыкшего к наполненным светлыми красками жилищам моего народа, окружающая теперь обстановка просто угнетала. Зато она как нельзя лучше подходила к моему настроению. Такому же мрачному. Отчаянно хотелось забиться в самый дальний и темный угол этой так называемой «спальни» и надеяться, что обо мне попросту позабудут. Желательно навсегда.
