Мысленно заменить одну другим у меня получилось. Настолько отлично, что я едва заметил, как меня, легко приподняв, усадили себе на колени, чем я и воспользовался, сразу же вцепившись в слишком уж мощные для женщины плечи моего насильника. Но на это я внимания уже не обращал. Я наслаждался. Поцелуями, ощущением плотно прижавшегося ко мне разгоряченного страстью тела инопланетника, на малейшие прикосновения которого я откликался с усердием шлюхи, снятой на ночь весьма денежным клиентом. Краем уплывающего куда-то разума я понимал, что именно творю и попытался слегка отодвинуться, но мне этого не дали сделать, крепко прижав к горячему телу, притянув обеими руками за талию. А дальше началось какое-то безумие.
Сплетенные в страстном танце языки, слегка прикусываемые губы, шарящие по разгоряченной коже руки, тяжелое дыхание, уже даже не определить чье именно… Громкий протяжный стон… Мой? Не знаю, но сейчас это уже и не важно. Важно было только то, что меня от всего этого оторвали. Возмущенно застонав и непонятливо распахнув ресницы, увидел перед собой пристально смотрящие на меня серебристые глаза тяжело дышавшего инопланетника.
Несколько мгновений, которые мы недоверчиво таращились на пылающие лица друг друга, ничего не происходило, а вот потом… коричневый будто с ума сошел. Опрокинув меня на спину он, слегка приподнявшись, окинул меня таким жарким взглядом, что я с тоской понял: из кровати меня выпустят еще не скоро.
Нетерпеливо раздвинув мои ноги в стороны и опять прижавшись ко мне всем своим телом, инопланетник, как ни странно, не спешил войти в меня одним резким и весьма болезненным рывком, как делал это обычно. В этот раз он действовал осторожно, явственно сдерживая себя от того, чтобы ворваться в меня как можно быстрее. Легкие толчки, с каждым из которых он протискивался в меня все глубже и глубже, действовали на меня как-то странно. Хотелось, чтобы это издевательство прекратилось как можно быстрее и, в то же время, чтобы оно продолжалось бесконечность.
Чувство постепенной наполняемости сводило меня с ума, заставляло выгибаться на простынях и стонать уже постоянно и не сдерживаясь. Легкая заминка, когда коричневый еще не вошел в меня полностью, а ненадолго замер, давая к себе привыкнуть, довела меня до того, что я сам дернулся бедрами ему навстречу и до основания насадился на его член. Обхватив его ногами и скрестив лодыжки на спине инопланетника, я сам потянулся к его губам. А дальше понеслось… Поцелуи, жадно шарящие по телам руки, где и чьи уже непонятно, горячая мокрая кожа под ладонями, стоны и тяжелое дыхание… Содрогание от очередного оргазма, недолгое полузабытье, во время которого едва удавалось отдышаться, после чего все начиналось заново. Сколько все это продолжалось, я даже не задумывался. В голове билась только одна связная мысль: нужно сделать все, чтобы Тварь остался довольным и не осуществил своей угрозы. Даже, почти уже засыпая в крепких объятьях наконец-то вымотавшегося инопланетника, я с тревогой вглядывался в его лицо, до ужаса боясь увидеть в нем разочарование от сегодняшней ночи. Но он улыбался. Довольно, сыто, удовлетворенно, чем вселял в меня надежду на то, что мои сородичи не пострадают из-за малопонятной блажи этого сумасшедшего. И вызывал просто неимоверное желание перегрызть ему глотку, за то, что он нашел весьма действенный способ заставить меня повиноваться себе беспрекословно.
