— Миалт, не нужно. Я сам с этим разберусь.
— Как это произошло? — сурово поинтересовался я, кивком указывая на измазанную кровью тряпку.
А вот это уже интересно… Доарт на мой вопрос отвечать не стал, а лишь недовольно мотнув головой, отвел глаза в сторону. Да что это с ним такое? Первый раз вижу, чтобы друг себя так вел. И все же, кто это его так живописно «разукрасил»? В его каюте кроме нас двоих никого не было. Не мог же он, в самом деле, сам себя так подрезать? Неожиданно раздавшийся грохот из-за панели отделяющей ванную от основной комнаты, заставил меня заинтересованно уставиться на Доарта, который с каким-то непонятным мне отчаяньем уставился в ту же самую сторону.
Что ж, скорее всего никакого вразумительного объяснения происходящему я от него не дождусь, а это означает, что все нужно будет узнавать самостоятельно. Пару широких шагов и перегородка в душевую плавно уходит в сторону, тем самым открывая моим глазам прелюбопытное зрелище.
Рыжик, сидит абсолютно голый под потоком льющейся на его голову воды и бьет в стену душевой кабинки крепко связанными ногами. Кстати, а выглядит паренек очень даже и ничего, несмотря на слегка посиневшую кожу, стучащие друг о друга зубы, и натертую на запястьях связанных рук кожу. Подношу ладонь к водному потоку и удовлетворенно хмыкаю. Так я и думал, водичка просто ледяная. Теперь понятно, кто это так Доарта подкорректировал. А непонятно то, что мальчишка после этого все еще живой, и относительно при этом здоровый. Потому что я превосходно знал вспыльчивый характер своего единственного друга, который и за меньшее мог голову открутить голыми руками. Любому, но ни этому дикарю… Странно.
— Слушай, — неторопливо повернувшись к застывшему в дверном проеме другу, который не отрываясь смотрел на дрожащего от холода Рыжика, я решил кое-что для себя проверить. — Давай отправим мальчишку в казармы к солдатам на пару дней. А как вернется, будет смирным и покладистым … правда, если выживет после этого.
— Нет. Я сам с ним разберусь.
Хм, чересчур быстро ответил, да ещё и посмотрел на меня с таким видом, как будто уже готов наброситься с кулаками, защищая свое весьма сомнительное сокровище. Протиснувшись мимо меня к кабинке, друг отключил подачу воды и, схватив за руки, подтянул к себе дрожащего от холода пленника. Оттащив слабо трепыхающегося парнишку в каюту и осторожно уложив его на кровать, друг как бы неохотно набросил на пленника покрывало. Дааа, весьма трогательная забота к своему чуть было несостоявшемуся убийце. Неужели мальчишка так хорош, что друг решил скрыть ото всех его весьма тяжкий проступок?
