Нервно убираю с экрана очередной совершенно не интересный мне документ, который уже довольно долгое время безуспешно пытался прочесть. После чего, тяжело вздохнув, поднялся и подошел к окну во всю стену моего кабинета. Родное небо Виории… Ярко-синее, точно такое же, как и горящие ненавистью, а иногда подернутые дымкой обреченности такие родные глаза. Вей… Как это случилось? Как, в какой момент ты стал мне настолько дорог?
Несносный, просто до невероятного упрямый и вредный калвиреец. Вей… Не могу без него, с ума схожу просто. Неужели я в него… влюбился? Нет. Глупость какая-то. Я? Влюбился? Даже думать о таком смешно. Я просто к нему привык. Да, как-то так. Это всего лишь наваждение, желание подчинить, обладать полностью и без остатка… сломать, в конце концов. Это всего лишь… Видимо, во всем виноваты эти его вызывающе, непокорные глаза, которые я впервые увидел в том их смешном грязном убежище. Синие, как небо и такие же далекие, недостижимые… любимые?
— Нет! — рявкнул я сам себе и устало рухнул в рядом стоящее кресло. Любовь? Глупость! Я не могу никого любить. Просто не имею такого права. Любовь, нежность к кому-то, это просто слабость, которую будущий Правитель Империи не может себе позволить. А Вейтар? Что я к нему чувствую? Просто привязанность или все же нечто большее? А если и большее, то насколько?
Надоело! Не могу больше так. Эта внутренняя борьба с самим собой меня просто дико выматывала. Я давно уже приказывал заткнуться своему внутреннему голосу, но безрезультатно. С каждым днем он становился сильнее. А сейчас мне кажется, что я начал сходить с ума, раз спорю и разговариваю сам с собой.
И воспоминания… Заставляющие чуть ли не в голос выть от осознания всего того, что я натворил. Ведь я сам, по собственной дурости сделал все для того, чтобы вызвать к себе ненависть своего пленника. Едва только заполучив в свое полное распоряжение строптивого красавца, я с каким-то диким остервенением принялся его ломать. Прокручивая в памяти все события, я сам удивлялся своим поступкам. Ведь обычно мне нравились чувственные, отзывчивые, на все готовые любовники. Я никогда не видел удовольствия в насилии, но Вей… Захотелось, чтобы он забыл о своей ненависти, видел только меня, со страстью отдавался мне полностью и без остатка, дышал мной, выстанывал мое имя, был только моим.
А он не захотел смириться со своим положением, которому позавидовали бы очень многие, стал сопротивляться. Сначала это было забавно. Уверен, что команда на корабле даже делали ставки — когда парень сломается, подчинится. Я не жалел ни сил, ни времени для укрощения строптивца, но… Чуть его не потерял. Вот именно тогда впервые я и задумался о том, что поступаю как-то не так… неправильно. Мне бы одуматься, остановиться, но куда там. Непродуманное упрямство — не лучшая черта для наследника Империи, но что есть — то есть. Методично уничтожая его шаг за шагом, я ждал… А чего, собственно, я ждал? Любви? Нет-нет-нет, об этом и речи идти не может. Покорности? Смирения? Чего? Чего именно мне так сильно хотелось, когда я в очередной раз брал его силой? Или даже не силой, а принуждая подчиняться при помощи банального шантажа. Что я искал в его глазах, которые мой пленник постоянно отводил в сторону, боясь открыто показывать мне свою ненависть и презрение? Что я доказывал ему? Или себе?
