Метастансы (сторона А) | страница 38

И, словно зверь без лап, брюхом утюжил кочки.

Жизнь — это быстрый смех, если не долгий плач.

Впрочем, я был бы сер, если б не стал так чёрен.

Ставить привык не все — выиграть не срослось.

Бредил, как Родион. Скалился, как Печорин.

Только не повезло вылюбить свою злость.

Верить — лишь врать себе. Врать — лишь себя бояться.

Ну а лелеять страх — только судьбу просить.

Тупо чудить в толпе, не прикрывая яйца.

Глупо послать всех нах, лучше сказать merci.

Как же они храпят! Может, послать их в темень?

Только с утра кого — рысью и до ларька?

В жизни всегда вот так: выбросить любишь семя,

Значит, учись, дурак, до тошноты ласкать.

Ты признайся мне — не по пьяни ли

Тебя боги отмодильянили?

Под какой тебя под землёй нашёл

Самый странный из всех влюблёнышей?

Объясни искривлённым ротиком

(От тебя же streepteeth — эротика)

Как вдруг стал извращенец маленький

Самым вечным культурным смайликом?

Как из Моны кроили стерео

И из веры варили вериво?

Пробегись мозговою просекой

Самым простеньким из вопросиков

(Кто есмь аз и кто ты?), будь ласкою,

Кто вангогушку бил веласкою?

И не жабь свои щёчки грозные

(здесь альковная — не допросная!).

Как так стало, что выпав решкою,

Я стал стёртой ненужной флэшкою?

Напрягись, посчитай (и налей ещё!)

Сколько весит сезанн в малевичах?

И кто бил меня на шагалище?

И… пойдём в кровать.

Я не спал ещё.

Omne animal post coitum triste est

Да не беги с размаху —

Лучше пошли всех на.

После любого страха

В душу ползёт война.

И не греши молитвой

В бабушкин Юрьев день!

Спой, отвори калитку

И кружева надень.

Да не лежи, как Маха,

Между бухих Данай.

Помни: и у монаха

Есть иногда жена.

Я к тебе выйду завтра

В тоге из ничего.

Ты захвати свой запах —

Я не забыл его.

Губы клади на плаху

И попроси вина.

После любого краха

Боль уже не нужна.

Выешь весь клевер в поле —

Мне ж приготовь ухи.

Будешь моей слепою —

Стану твоим глухим.

Всыплет на раны сахар

Вежливая весна…

После любого траха —

Всякая тварь грустна!

Алексею Ефипову

Я — бражник, как стражник,

Я — парус, и странник.

Натянут мешком на рембрандтов подрамник.

Но в вашей колоде сыграю паяцем.

Я буду конем, словно вирус троянцам.

Я, как офицер, между унтер и обер.

Я карлик, я мизер, я — крошка Циннобер.

Фонарьте меня, и комарьте, кошмарьте.

Я — гессевский волк, да я — Иден, я — Мартин.

До мартовских ид и маратовских «доров».

И пусть нездоров, но мне не до задоров.

Сосите мой мозг до извилин промозглых —

Мой молитвослов без восторженных «восклов».