Т е л у ш к и н. Положь обратноть.
К у п е ц. Я ведь его, орясину такую, зачем взял? Чтобы медаль свою поверх фартука носил. Чтобы всякий видел, каки-таки дворники у купца первой гильдии Пантелеева Лексея Лексеича на службе состоят. Кровельщик… Какой из него таперя кровельщик, ежели руки у него ходуном ходют… Да мотает из стороны в сторону, как чучелу на ветру! Того и гляди, навернется с высоты-то…
В а л е н ю к. Зато, голубчик, от постояльцев-то, верно, отбою нет.
К у п е ц. Да ведь как люди говорят: не до барыша, была бы слава хороша.
В а л е н ю к. Метко-с. (Записывает в блокнот.)
К у п е ц. И поверите ли, господин писатель — медальку сию так ни разу и не надел. Уж и просил я его человечно, и бранил — ни в какую. Горда-ай…
Т е л у ш к и н. Болтай, болтай…
В а л е н ю к (читает). «О починке креста и ангела без лесов на шпице Петропавловского собора в Петербурге. В типографии Греча. (Переворачивает страницу.) «Печатать позволено… Апреля второго дня 1831 года. Цензор Семенов».
К у п е ц. Уважительно господин Оленин, Алексей Николаевич, отписал. Потомкам в назидание-с. (Молчание. Неожиданно громко и злобно.) Пять тышш рублев ассигнациями государь самолично вручил! Облому такому! Так он все и пропил. Все, как есть, просадил по кабакам, чурка неблагодарная!
Т е л у ш к и н. Врешь, собака!
К у п е ц. Ага, ага…
Т е л у ш к и н (садясь на нарах). И мелет, и мелет, что твоя мельница. Ух-м, гр-хм, царица небесная… (Крестится трясущейся рукой.)
К у п е ц. Возьму вот и выкину тебя отсель! Чтобы духу твоего перегарного тута не осталося…
В а л е н ю к (извлекая трубку и вальяжно раскуривая ее от свечки). Русскому человеку, любезный мой Алексей Алексеевич, от веку свойственны сии, галантерейно выражаясь, метания-с. Вихри страстей! Душевная, станем так говорить, необузданность! Будем снисходительны-с. Какой-нибудь германский Ганс, оказавшись в случае и став нечаянно обладателем солидного капиталу, тут же пустит оный в дело. Тут же! Все исчислит и предусмотрит! Натурально, наш Ганс пьяница тоже… монструозный, но токмо по воскресеньям. Исключительно-с! В протчие же дни он — прилежный работник и рьяный приумножитель состояния. Но на шпиц-то он в одиночку не полезет, вот в чем штука! К ангелу вознестись — безо всякой, станем так говорить, европейской машинерии — не возжелает-с! А русский мужичок — вот он каков! Он лишь переобулся, в ладони поплевал, да и полез! На одних вервиях, едино с помощью смекалки и силы телесной небес достиг!
