Все сели, и Игорь Максимович продолжил, потирая руки от прилива вдохновения:
— Итак, из палаты пропал только портрет. Причём, недописанный. Так?
Виктор и Олег мотнули утвердительно головами.
— Более ценные — ценные для обывателя — вещи остались не тронутыми. Если мы заявим о пропаже в милицию, то вас, Виктор Андреевич, придётся рассекретить. С другой стороны, возникает вопрос: является ли недописанный портрет той материальной ценностью, пропажа которой станет поводом для возбуждения уголовного дела? В-третьих, сами мы с вами не имеем права проверять личные вещи пациентов. А по сему предлагаю наиболее реальный вариант: нам поможет профессиональный сыщик, который будет действовать инкогнито. Он наш пациент из кардиологии — это отделение этажом ниже. Он мой хороший знакомый. Да он просто не находит себе места из-за того, что вторую неделю не может заниматься любимым делом — вычислять преступников. Стоит только позвонить, и он будет тут. Ну, как, Виктор Андреевич, подходит такой вариант?
— Конечно, подходит. Спасибо, Игорь Максимович!
— Благодарить будете после. Я, в свою очередь, был бы вам очень благодарен, если бы вы, Виктор, — как говорят, услуга за услугу — согласились сейчас же (ради науки!) поехать в лабораторию медуниверситета, чтобы я сделал более детальное экспресс-исследование вашего мозга на другом оборудовании.
Заметив промелькнувшую растерянность в глазах Виктора, он продолжил:
— Это займёт немного времени. Лаборатория находится недалеко, а сама процедура длится всего десять минут. Ваш уникальный случай самоисцеления — я пока так назову этот феномен — суперактуален ещё и тем, что поможет испытать оборудование нового поколения, которое разрабатывается под моим руководством.
— Я согласен. Хоть что-нибудь художник сделает ради науки. Только помните, Игорь Максимович, что время для нас с Олегом сейчас — самая большая ценность. После портрета, разумеется.
— Столько времени потеряли, — с сожалением сказала Каролина.
Она и Николай Петрович отошли от окна «Справка».
— Парадокс, да и только, — обобщал Петрович. — Выяснить, в какую из больниц в большом городе отвезли Виктора Алмазова, оказалось проще, чем найти его самого в этой больнице… Может, его тут нет? Уже нет, или вообще не было.
— Сомневаюсь. Думаю, Виктору помогли оставить в тайне факт своего пребывания в больнице… Странно, во сне — в том самом, последнем, — мы с ним общее дело выполняли, были как одно целое. Как две нераздельные части. А тут, как говорится, наяву не можем не то что встретиться, а даже увидеть друг друга издалека. Я уже думаю, вот скорей бы ночь, новый сон — так Алмазова проще встретить… В общем, во мне заработал эффект утерянных возможностей.
