— А красавец этот тебя, похоже, от самой площади пас… Яшка, чего уставился?! — вдруг рыкнул хозяин постоялого двора. — Марш за стражей, пока я не придал ускорение! То, что оболтуса выловил, хорошо, но если через пару минут здесь не будут стоять сине-желтые…
— Да, отец, — обреченно вздохнул здоровяк и, мимоходом поставив кузину на ноги, послушно поплелся к выходу. — Улана, прибери давай. А то натопчут, разнесут.
— Та-а-ак… а браслеты твои где? — вдруг подозрительно прищурился Фарг и выразительно качнул в могучей длани жуткий топор. — Опять про… на спор продул?!
Яшка совсем скис.
— Да ты что, Фарг? — поспешил вмешаться пацан, вынимая откуда-то из-за спины требуемое. — Вот они, целехонькие. Я их у Якова на сохранение взял. Чтоб бросок, значит, не испортить и сохранить безупречную репутацию твоего чудесного заведения. Держи на здоровье. Возвращаю в целости и сохранности, как обещал. Яш, а ты иди, иди… пока не поторопили.
Яков снова вздохнул и покорно потопал за стражей. А едва не ограбленный купец наконец пришел в себя. Затем поднялся из-за стола, коротко поклонился, приложив правую руку к груди, и внушительным басом изрек:
— Мое уважение, господин Фарг. Мир твоему дому и всей твоей семье. Пусть дело твое процветает, а сыновья растут достойными такого славного отца. Имя мое Берторан Залесский. Лавку держу в Ардале, да и на окраинах меня хорошо знают. Буде что потребуется, обращайся: отказу не будет. Слово свое в том даю и прошу его свидетельствовать.
— Да ладно, чего там… — неожиданно смутился хозяин. — Всяко бывает. А Яшка у меня еще мал… Шестнадцать весен тока перешагнул. Хотя порой и смекалист.
— Я не об этом сыне говорю, — улыбнулся купец, кивнув в сторону.
Мальчишка вдруг отвернулся и опасно закашлялся. Прямо ненормально громко, вот-вот грозя подавиться или захлебнуться от внезапно нахлынувшего веселья. А господин Фарг замер, неверяще и вместе с тем как-то потерянно уставившись на отчаянно пытающегося не рассмеяться во весь голос недоросля.
— А, э-э-э… Так это…
Пацан согнулся пополам и, чтобы не упасть, уткнулся носом в бок здоровяку, ничуть не испугавшись близости окровавленного топора. Плечи его затряслись, из-за могучей спины раздался сдавленный всхлип, потом — приглушенное хихиканье, которое очень быстро перешло в настоящий, звонкий, задорный смех.
— Ой, не могу! Фарг, ты хоть понял, что он сказал?! Что ты… ха-ха-ха… чтобы меня… и нас с тобой…
Грозный хозяин неожиданно покраснел, словно его застукали в неурочное время с хорошенькой девицей. Затем воровато оглянулся, будто искал нечаянных свидетелей, покосился через плечо, где содрогался от хохота мелкий пакостник. Непонятно качнулся от восторженного тычка в бок, а потом опустил могучие плечи.
