Темнота была, «как у медведя в заднице, когда он в берлоге спит», как сказал Снарь. Пока оружники шепотом обсуждали, бывал ли он в том месте и кого может туда вколотить, если есть сомнения, Лют не сводил глаз с факелов. Вот два кусочка пламени постояли у ворот – людей отсюда нельзя было рассмотреть. Пошли назад и исчезли с глаз – дальше по валу их мешал видеть сам холм. Через какое-то время вновь появились. Опять отошли…
Ратияр и прочие уже должны были обогнуть холм. Сейчас, пока факелы у ворот, у них было время накинуть арканы на колья, влезть на тын, перемахнуть на ту сторону и взять дозорных в наибольшем отдалении от костра. Через глухую темень над площадкой городища те, что у ворот, тоже не видят ничего, кроме факелов. И когда эти факелы вновь приблизятся к ним, они не разглядят, что за руки их держат. Пока не станет слишком поздно.
До опушки донесся крик – совсем слабый на таком расстоянии. Кто-то у костра успел подать голос.
– Вперед! – велел Мистина.
Он не стал ждать условного знака. Чутье подсказало: пора. Если древляне в обчинах тоже услышали этот крик, то счет пошел на удары сердца.
Карабкаясь на холм и помогая себе сулицами, оружники на полпути услышали сверху волчий вой – тот самый знак от Ратияра.
Ворота раскрылись им навстречу. Пылал костер, освещая ближайшее пространство и короткие стены вытянутых вдоль вала обчин. С одной стороны под навесом стояли три десятка лошадей. У костра лежало несколько тел – четыре, пять, – а из темноты, где должны находиться двери обчин, раздавались шум и крики.
Человек по пятнадцать кинулись к каждой обчине. Порубили всех, кто успел выбежать, ворвались внутрь. Это было важно: не дать древлянам запереться в обчинах. А теперь битва по большей части переместилась под крышы, в тесноту. «Русь!» – непрерывно орали оружники, чтобы в темноте не убить друг друга.
Не все успели проснуться. Кто-то успел вскочить и взяться за оружие. Светлые сорочки древлян были хорошо видны в полумраке обчин; вооруженные и опытные, слаженно и быстро действующие русы прошли из конца в конец, очищая строения от людей, как их северные предки очищали корабли. Все, что сопротивлялось, шевелось, забивалось в углы… Но внутри не было ничего, кроме подстилок, одеял и прочих пожитков. Ни укрытия, ни защиты.
Но вот все стихло. Десятские проверили своих – раненых прибавилось, но убитых у русов не было. Взяться за луки древляне не успели.
В каждую из двух обчин принесли огня со двора. Раздвинув пожитки и тела, развели по костру прямо на полу, отодвинув все заслонки на оконцах. И стали искать.
