– Сделаю все возможное.
«Ну а я сделаю все возможное со своей стороны. – Я опустил взгляд на лежавшие на краю стола кандалы. – Только больше такой глупости, как посвящение тебя в свои дела, не сделаю».
Через глазок почтальон выглядел вполне невинно: молодой парень в гламурной розовой униформе. С сумкой через плечо и планшетом с бланком в руках.
Но кто их, этих волшебников, знает? Это через глазок он милый парень, а открою – превратится в какую-нибудь хрень.
– Письмо в ящик положите, – я продолжала смотреть в глазок. – Он справа на стене.
– А расписаться в получении? – раздался глухой голос.
Представила в двери узкую щель под размер планшета и ручки.
– Давай!
Недоуменно оглядев щель, почтальон сунул документы. В их каракулях я ничего не поняла (похоже, заклятие перевода действовало только на устную речь), но бланк удивительно походил на наши, даже галочка имелась. Бюрократия везде мыслит одинаково.
Занеся ручку над листом, вспомнила о всяких мистических ритуалах с подписями.
– Дом! – жалобно позвала я.
– Это вы мне? – просипела стена.
– Да.
– Я привратный дух.
– Приятно познакомиться. Скажите, пожалуйста, безопасно ли мне расписываться на этом бланке? Могут меня достать магией через мою подпись?
– Чтобы магией через подпись доставали – не слышал о таком. А бланк покажите. Разверните к стене.
Повернула планшет. Привратный дух что-то сипло побормотал и торжественно сообщил:
– Обычный бланк. Можно подписывать.
Подписываться длоркой Бабонтийской не стала, черкнула почти забытую девичью роспись, сунула планшет озадаченному почтальону и убрала щель в двери. Направилась на кухню, где ждал приготовленный Верой перекус, но остановил сиплый голос духа:
– А письмо не откроете?
– Все равно читать не умею.
– Я бы вам прочитал, – осторожно просипел дух.
– Пусть Лавентин сначала письмо проверит. А то мало ли что там, вдруг заколдовано.
– Хм, предусмотрительно. Но хозяин его все равно просто откроет. Он не слишком заботится о безопасности.
– Зря.
Возможно, дух хотел сказать что-то еще, но в животе у меня заурчало, и я отправилась на кухню.
– Ух ты! – вырвалось у меня.
Закусил губу, но было поздно. Покосился на толстячка-патологоанатома и вместо привычного возмущения моим неподобающим поведением встретил понимающий взгляд и усмешку.
– У меня была примерно такая же реакция, – кивнул патологоанатом и любовно глянул на труп Какики.
Я тоже взглянул на распростертое перед нами иссушенное тело. Патологоанатом пояснил:
