Граф направился в свои покои, устроенные в стороне от помещений для остальных. Он шел с задумчивым видом, будто общался с Духом, что отбивало охоту к нему приблизиться.
Да никто и не осмеливался. Все наблюдали издали за тем, как он шествует, а те, кто жаждали его внимания, громче произносили молитвы, но ни один человек не пытался поймать его взгляд.
Он вошел в свои комнаты и остановился в первой, парадной. Когда он только начал приходить в себя и поправляться, то у него вызвала неприятие пустота в этих помещениях. Это напоминало тюрьму, хотя подсознательно понимал, что в тюрьме он никогда не был.
Голые стены. Почти никакой мебели. Ничего отвлекающего человека от его предназначения.
На его совести, что ему так и не удалось ощутить свое предназначение, — то, как это понимали все.
Ему не пришлось долго ждать — женщину быстро привели. Она появилась, и ее черная одежда странно контрастировала с пустыми белыми стенами. Все кругом было белым: его свободный наряд, стены, деревянный пол, даже кресло, на которое он сел, — оно было похоже на трон из слоновой кости.
И вот эта женщина. Она стоит посередине комнаты, одетая в черное, у нее голубые глаза, она стоит прямо и в упор смотрит на него, губы слегка приоткрыты, а в глазах блеск.
Вот она, эта женщина, назвавшаяся его женой.
— У меня нет жены, — сказал ей он, когда их оставили одних. У него нет причины испытывать беспокойство, но его охватила тревога. — У правителя нет жены. Его путь чист.
Он продолжал сидеть на единственном кресле в комнате. Но если стоять перед ним подобно просителю и смущало ее — хотя, конечно, все просители падали ниц перед его величием, а не стояли, рискуя вызвать его гнев, — она этого не показала. На ее лице было написано скорее удивление. И с налетом раздражения — он это не увидел, но почувствовал.
— Это, должно быть, шутка.
Это все, что она сказала, сказала негромко, почти шепотом.
А Граф был зачарован ее глазами, такими ярко-голубыми и сверкающими подобно бриллиантам от переполнявших ее чувств, понять которые он не мог.
— Я не шучу, — ответил он. Он был уверен, что жены у него никогда не было. Здесь не было.
Женщина тяжело вздохнула, словно перед трудной задачей.
— Как долго ты намерен прятаться здесь? — спросила она.
— Где еще мне быть? — Он склонил голову набок, разглядывая ее, пытаясь понять, почему она так взволнованна. — Я не прячусь. Это мой дом.
У нее вырвался негромкий смех.
— У тебя много домов и много собственности, — сказала она. — Пентхаус в Риме, разумеется. Виноградник в Новой Зеландии. Остров в южной части Тихого океана. Таунхаус в Лондоне. Вилла в Греции. И земли, которыми твоя семья владеет в Бразилии. У тебя полно домов на любом континенте, но горного курорта в Айдахо среди них нет.
