Изгнанный из Крыма Эминек был возмущен сотворенной над ним несправедливостью, когда ничтожный Шейдак занял его место благодаря подкупам и интригам. Этого нельзя было оставлять безнаказанным, и Эминек нашел способ покарать своих обидчиков. Бей уже давно установил связи со стамбульским двором. До сих пор эти контакты были тайными, поскольку их не одобрял Менгли Герай. Но теперь изгнаннику не от кого было таиться, и Эминек написал падишаху письмо, призывая его выступить войной на Каффу и обещая помочь османам в завоевании генуэзских колоний.[118]Как только стало известно о свержении хана, Эминек вернулся с Кавказа на полуостров. С Айдером, которого беи возвели на престол вместо Менгли Герая,[119] у Эминека были прекрасные отношения: недавно они сообща совершили очень прибыльный набег на литовские владения и Эминек уже давно подбивал ханского брата к захвату власти.[120]
С его возвращением наступила черная пора для Шейдака. Спасаясь от соперника, Шейдак спрятался у своих генуэзских покровителей в Каффе, а Ширины привели войско к стенам города, чтобы добраться до интригана и покарать его.[121]
Сидя в осажденной Каффе, Менгли Герай мог лишь с горечью наблюдать, как рушится порядок, который ему с таким трудом удалось выстроить в Крыму за годы своего правления. Каффинцы боялись теперь выходить за пределы города, в окрестностях которого бесчинствовали приверженцы Эминека. Менгли Герай все еще не терял надежды уладить дело миром и призывал восставших к переговорам,[122] но никто не обращал внимания на воззвания свергнутого правителя и не хотел с ним ни о чем договариваться. Видимо, мятежники уже загорелись мечтой захватить Каффу и завладеть ее несметными богатствами — ведь Эминек в своем письме султану выразил пожелание, чтобы при завоевании города все трофеи достались крымцам, а Стамбул довольствовался бы лишь верховной властью над новозавоеванными землями.[123]
Мехмед II уже давно следил за развитием событий на полуострове. Для него не составило бы труда справиться с Каффой и Готией еще двадцать лет назад — но на страже этих крошечных государств стояли крымские ханы. Теперь же ситуация целиком переменилась: хан-покровитель генуэзцев сошел со сцены, а первые лица Крыма сами звали султана на помощь и обещали ему свое повиновение. Мехмед II не замедлил воспользоваться их приглашением — тем более, что интересы падишаха в Крыму заключались не только в покорении Каффы и Готии, но и в том, чтобы поставить себе на службу самих крымцев. Как раз в эти годы Мехмед II готовил большой завоевательный поход на Молдову, правитель которой, князь Штефан, оказался сильным и опасным противником. Для успеха будущей кампании Мехмед II нуждался в поддержке крымскотатарских войск, чтобы вместе с ними нанести Штефану удар с двух сторон. Подчинение беев Стамбулу предоставило бы в распоряжение султана всю военную силу Крыма — и потому Мехмед II, отложив все прочие планы, приказал готовить армию к походу на Крым, а сам выступил к Дунаю, поближе к молдавским границам.
