– Это все взрослые, – пискнул Уилли.
Вайолет разделяла его чувства.
Джуни надолго замолчала. Вайолет прислушивалась к шуму дождя и думала о том, что еще может происходить там, в темноте, чего она не видит и не слышит.
Затем женщина опять заговорила:
– Знаете, вы хорошо справляетесь. Вы держитесь вместе. С вами все будет хорошо. Я слышала, что президент Мендес взял ситуацию под контроль. Вероятно, скоро опять соберут Конгресс. И тогда мы сможем опять стонать и жаловаться, какие же они там все глупые.
Она провела с детьми еще некоторое время, то и дело зевая, а потом поднялась на ноги:
– У вас все будет хорошо?
Дети ответили, что да. Точнее, ответили Вайолет, Амелия и Саид, поскольку остальные к тому моменту уже заснули.
– Вот и славно. Уже поздно. Точнее, рано. Мне тоже надо поспать. И вам советую.
Она ушла, а дети завернулись в одеяла и спальники и принялись слушать дождь и думать о том, когда вновь начнется стрельба.
Из-за всей этой истории они проснулись гораздо позже обычного, к тому же дождь так и не думал заканчиваться. Весь день пошел наперекосяк, как будто им уже пора было ложиться спать, хотя они только недавно встали. Поручения Джуни помогли на время ни о чем не думать, а на смену им опять пришли карточные игры. У Саида и Амелии хорошо получалось придумывать новые варианты, а Вайолет легко разбиралась в правилах и помогала их улучшать. Ной и Шэлби были заняты в основном жалобами, что никто не играет с ними в то, во что они хотят играть. Только Уилли и Айван держались в стороне. Они молчали и почти не принимали участия в происходящем. Судя по всему, их изрядно напугало то, что произошло ночью.
К концу дня дождевые бочки, обеспечивающие замок водой, переполнились. Джуни отправила детей наружу, чтобы они перелили сколько смогут в кувшины.
– Это последнее поручение, – пообещала она. – Если дождь так и не прекратится, бочки наполнятся снова и у нас будет отличный запас воды.
Снаружи большая группа взрослых уже опустошала бочки, переливая воду в ведра и кувшины. Дети заняли очередь. Было холодно и мокро. Вайолет радовало лишь то, что обошлось без грозы. Обычно ей нравился разгул стихии, но сейчас она думала о том, что раскаты грома слишком похожи на взрывы и выстрелы. Она возненавидела тот факт, что стрельба превратила прекрасный и удивительный гром в нечто пугающее, а затем принялась корить себя за эту ненависть. Родители всегда говорили, что ненависть – плохое чувство. Простой злости было уже достаточно. Злость была приемлемым чувством, по крайней мере, пока она не начинала выжигать тебя изнутри. Тогда она стала бы проблемой. Если рассказать взрослым о том, что тебя злит, они могут неправильно понять и начать объяснять, что ты якобы должен чувствовать на самом деле. О плохих чувствах дети говорили только друг с другом… по крайней мере, пока удавалось держать их под контролем. Вайолет до сих пор немного стыдилась того, что расплакалась на виду у всех после того, как они увидели желтый порошок.
