День подошел к концу, а его так никто и не услышал. Люк, изможденный, привалился к двери и сполз по ней вниз. Должно быть, он так и уснул под дверью. А проснулся оттого, что она открылась, и Люк свалился на сапоги стоявшего на пороге человека.
Трудно было рассмотреть, кто это, потому что в одной ладони, как в чаше, человек держал свет, яркий, точно свет звезды.
– Я не спасательный отряд, – сказал Сильюн, – прости.
«Вставай! – приказал Люку его внутренний голос. – Беги!»
Но он настолько обессилел, что тело отказывалось повиноваться. Ни налитые свинцом ноги, ни разбитые руки не хотели слушаться. Люк открыл рот, но оттуда вырвался только какой-то нечленораздельный хрип. Юный хозяин поморщился и вытащил носки сапог из-под беспомощно лежавшего тела Люка.
Сильюн погасил пальцами свет. Люк почувствовал, как в темноте Сильюн склонился над ним, одну руку он положил ему на затылок, касаясь грязного ворота белой рубашки, второй сжал ему виски. От прикосновения Люк содрогнулся. Когда Равные причиняют боль телу, они всегда что-то повреждают внутри.
Но Люк не почувствовал никакой боли.
– У меня есть несколько вопросов, – прошептал Сильюн. – И сейчас ты – мой шанс найти на них ответы.
Прохладные мозолистые пальцы Сильюна скользнули по щеке Люка. И когда он взял его за подбородок, у Люка в голове промелькнула безумная мысль – парень хочет его поцеловать. Но все оказалось намного интимнее и значительно хуже, чем он предполагал. Что-то внутри у него сжалось и судорожно дернулось от прикосновения Равного.
И Сильюн, должно быть, тоже это почувствовал, лицо его озарила улыбка, похожая на тот свет, что он зажег Даром в ладони. Его рука заскользила вниз по шее Люка. Кровь в теле парня запульсировала так, словно хотела разорвать артерии, оросив их обоих алыми брызгами.
Перед глазами Люка возникла картина: Джексон на четвереньках стоит перед парламентом Равных, чистейший золотой свет истекает из каждой поры его тела, Крован торжествует. Люк закрыл глаза, не в силах видеть ужасающую картину. Но Сильюн был так близко, что, когда тот заговорил, он кожей почувствовал его дыхание.
– Не пытайся бежать, – прошептал Сильюн, – я не позволю ему сломать тебя. Не до той грани, за которой невозможно восстановление.
Сильюн отнял руку, и Люк услышал собственный стон облегчения. Он открыл глаза и увидел, как Сильюн поднялся с колен и стряхнул пыль с джинсов.
– Он готов к путешествию, – объявил Сильюн со свойственной ему небрежностью. Он обращался к кому-то, кто ждал в полумраке коридора. – Я открою ворота, и дальше он в полном вашем распоряжении. Поднимайся, Люк. Не заставляй своего нового хозяина ждать.
