На каждый век по две войны и смуты,
Да казнокрадов борзая толпа.
Стоит она, — раздета и разута, —
Как девка у позорного столпа.
Секло её то градом, то шрапнелью,
И надругалось всё ворьё подряд
Поодиночке или же артелью,
Ей поднеся забвенья терпкий яд.
Она пока ещё жива и дышит,
Но даже плакать не хватает сил.
Её подол крестом пурпурным вышит,
Тем, что Христос на казнь переносил.
Позвать на помощь, но кого? Ужели
И так не видно, что она в беде?
Её давно угодники отпели,
Мучителям же биться на Суде
В раскаянии, правда, запоздалом.
Да, все ответят за неё сполна,
Кто предал Русь свою хотя бы в малом,
Ведь нас вскормила именно она.
Так что же мы молчим, как будто в мире
Есть что-то, что бесчестия страшней?
Боимся, что «замочат» нас «в сортире»?
Иль с Родины всех выгонят взашей?
Но ведь и нам не миновать расплаты,
Нам, ставшим стадом блеющих овец,
Под чей трусливый хор была распята
Страна бессчётных каменных сердец!
