В чарусе сна утопленницей ночи
Тону, опутанная тьмой и тишиной.
Мой мыслеряд обрывочен, непрочен,
И разум мой не властен надо мной.
Уже не ясно, дна ли я касаюсь,
Или иглой у Кроноса в руках
В ткань мирозданья ветхую вонзаюсь,
На ней свой утлый оставляя прах,
Как бабочка пыльцу свою теряет,
В ладони влажной оставляя след…
И всё моё бесследно исчезает
Среди миров далёких и планет.
И в Хаосе, принявшем облик Леты,
Меня по крохам не собрать никак,
Лишь я сама во сне ищу приметы
И нахожу неоспоримый знак.
Я вижу ночь в её безумном праве,
Где необъятность ужаса царит,
И Млечный Путь в агатовой оправе,
И круг Земли — волшебный лазурит.
И, возвращаясь будто из пучины
Воздушным, мелким, лёгким пузырьком,
К плечу прижавшись близкого мужчины,
Я ощущаю вновь родимый дом.
В рассвете меркнут все ночные страхи,
Теряясь у порога бытия,
Лишь тонкой пылью на ночной рубахе
Рассыпалась опять звезда моя…
