Молчим и мы, но тут медведь взревел…
Мы не виновны в колдуновом крахе,
Мы скажем просто: отошёл… от дел.
Прощай, Магриб. Нам было не до шуток,
Но всё теперь осталось позади…
Султан и Аладдин набили уток,
И я, как верный старый паладин,
На пир осталась. Джинн с медведем пели,
Обнявшись, из «Хованщины» с «Садко»,
И факелы на золоте горели,
И гибким экзотическим ростком
Будур вокруг отца и Аладдина
Вилась, от счастья рдея, чуть дыша,
А я на эту дивную картину
Смотрела и совела, хороша.
Среди друзей и перебрать не страшно,
Тем более, возможно, это сон.
По лестнице я поднялась на башню,
Где ветер исторгал великий стон,
Где звёзды плыли августовской ночи…
Прошло полгода по земным часам.
Что завтра мне кукушка напророчит,
И будет окончанье чудесам, —
Не знаю я. Но сны мои реальны,
Как жизнь, что атом с атомом сплела,
И, как бы ни была она печальна,
Она добра и зла, и… весела.
Она — за гранью и она — на грани,
За ней угнаться можно, но зачем?
Я, будто побывав в Левиафане,
Опять ищу на голову проблем,
Когда пытаюсь вылезти на волю
Из чрева ночи, словно этот мрак
Когда-то мне накликал злую долю,
И из него не выбраться никак.
Спешить не стану, хоть осталось мало
Вина в стакане, жизни и любви…
По крайней мере, здесь я не скучала,
Переживая новости в крови.
Мой Аладдин с его волшебной лампой
Мне осветил немного этот путь,
Где всё — рутина, суетность и штампы.
Теперь бы только лампу не задуть!
Вне этой башни из слоновой кости
Всё только сон, сомнения и страх…
Крещендо ночи, разгулялись гости,
А мне пора домой, увы и ах.
