Эхо моей судьбы | страница 12



Разговоры любые сползают сейчас к Украине.
Украина сползает к большой беспощадной войне.
Нет покоя нигде никому никогда, и отныне
Свет кровавой звезды мне сопутствует даже во сне.
Что же делать, когда погибают совсем не чужие,
А другие сидят в стороне и с надеждою ждут,
Что минует несчастье их крепкие праздные выи,
И свободу на блюде им после войны поднесут?
Убегают от пуль и снарядов мужчины в Россию,
Чтоб за спины попрятаться женщин и наших детей…
А убийца с лицом непотребным играет в Мессию,
Лицедейством своим впечатляя таких же *лядей.
Но достоин ли мир, чтобы так же влачиться и дальше,
Чтобы лучшие худших спасали ценой бытия?
Как же людям не станет противно от выспренной фальши,
Под которую лезут удобрить собою поля?
Не сойти бы с ума от кошмара грядущего часа,
Когда мы позавидуем тем, кто ушёл в небеса.
Что-то страшное видится мне средь всеобщего фарса,
Где нечистая сила являет свои «чудеса»…

«Органно звучало пространство…»

Органно звучало пространство
В бездонной неузнанной тьме,
Но не было в них постоянства, —
В аккордах, подвластных зиме.
Пел ветер простуженным зевом
И грудью снежинки ловил,
И диким недужным напевом
Над нашим селеньем сбоил.
Он ветви ломал, подгоняя
Их вдоль по дороге в обрыв,
Неровно и жутко стеная.
Протяжно срывался в надрыв
И всхлипывал, будто ребёнок,
Потом замирал и опять
Деревьев измученных кроны
Пытался согнуть и сломать.
Подвластна разгулу стихии,
Мертвела неспящая даль,
И звуки летели лихие,
Пронзая озябший февраль.

«Ах, как пахнут дымы, что плывут в тишине над селеньем…»

Ах, как пахнут дымы, что плывут в тишине над селеньем,
И в муары свои под созвездьями кутают сны…
Сизый ладан из труб — прогоревших поленьев паренье,
Порожденье огня и поверженных духов лесных.
Как вздыхали дубы, повалясь под зубчатым убийцей,
А потом топоры им кромсали надменную плоть…
Только треском в печи успевают они помолиться,
Оставляя в поддоне золы серебристой щепоть.
По-над крышей моей завивается кольцами дума,
Что копилась в земле и тянулась ветвями в полёт.
Не услышать весне великанов приветного шума,
В чьих разбитых телах зной голодного жара цветёт.
Ах, как пахнут дымы, что плывут в тишине в поднебесье
И муарами белыми застят ночные огни…
Это шлют из печи, прогорая, последние вести
Летописцы предгорий… а сердце печалью саднит.

«Недосказанность марта сквозит в нераскрывшейся почке…»

Недосказанность марта сквозит в нераскрывшейся почке,
По девичьи чиста высота поднебесной дали,
И цветущая вишня парит в белоснежной сорочке,