— У вас ко мне дело?
— Да.
— Хм, наивный вопрос. Чтобы выдернуть меня из кровати в одиннадцать, нужны серьезные причины.
— Они есть, поверь мне. Давно здесь играешь?
— Третий месяц.
— Нравится?
— У меня нет выбора. Это единственное, что я умею. Закончил Гнесинку, но Паганини из меня не вышло.
— «Мочалкина» ты вчера лихо отыграл.
— Для кабака сгодится.
— Не скромничай.
Я позволил ему спокойно дождаться выполнения заказа. Дал время вкусить солянку, изучить биточки. Впрочем, если с первым блюдом он разобрался быстро, причмокивая и периодически вытирая губы салфеткой, то с битками вышла заминка. Костя лениво ковырялся вилкой в тарелке, не поднимая на меня глаз, но вскоре, почувствовав мое пристальное внимание, не выдержал.
— Так, ну я вас слушаю уже.
— Это я хочу тебя послушать.
— Что вас интересует?
— Как ты сюда попал?
Он ответил не сразу. Очевидно, раздумывал, стоит ли ему раскрываться. Принял решение в пользу «да».
— Как и вы, видимо. Сошел с поезда.
— Ты все-таки узнал меня.
— Извините, ваше творчество не в моем вкусе, но от обложек журналов и рекламы никуда не деться. В общем, ехали мы с ребятами на халтурку, пригласил друг-бизнесмен на свадьбу в Абдулино — поиграть да отдохнуть на природе. Есть такой городок небольшой в уфимском направлении.
— Ближний свет — из Москвы в Абдулино! Там своих музыкантов нет?
— Говорю же, друг там у меня. Да и почему из Москвы? Я после окончания училища вернулся в Самару. Живу там… точнее, жил.
— Похвально. Что дальше?
— Нас было трое. Один перебрал, после Бугуруслана завалился спать, а мы с Чикой решили проветриться, пивка прикупить. В поезде уже не продают, только в вагоне-ресторане. Вот и вышли здесь вдвоем. И вернуться не смогли. Точнее, вернулись вовремя, а поезда нет! Полчаса стоянка, а он слинял через десять минут! Начался дурдом, конечно: ни администрация, ни кассиры, ни менты — никто ничего не знает, какой поезд, откуда и куда шел, не было тут ничего. А мы только в куртках своих, без вещей. Ладно хоть деньги и документы с собой, а так чуть в обезьянник не загребли. Все бы ничего, но инструменты классные остались в купе! Ручной работы! Играю тут на дешевой штамповке.
— Чика с тобой?
— Толя Чигинский? Да, на виолончели играет, вы его видели вчера.
— Остальные двое, что были на сцене?
— Местные.
— Вас никто не встречал, когда вы сошли с поезда?
Он удивился.
— Кто? Чужой же город, кто нас тут знает. Сами мотались как неприкаянные. Крыша ехала первое время — дай бог!
