— Разжился тулупчиком, политтехнолог?
— И ты, я вижу, не на блошином рынке переоделся.
— Могу себе позволить.
— Я тоже.
— Комедиант…
Он улыбнулся и сделал вид, что только сейчас заметил мою спутницу.
— Здравствуйте, прекрасная незнакомка! Как поживаете?
Аня сдержанно кивнула. Кажется, она узнала Петровского и вспомнила его фееричный блёв ночью у столба.
Я сделал пару шагов в сторону. Мне не хотелось, чтобы наш разговор слышал кто-то еще. Петровский тоже не был заинтересован в лишних ушах, встал рядом.
— Твоя работа?
— Думаешь, я сам набрал номер и с придыханием сообщил, что «Пушкин» взлетит на воздух? Наивный ты, Сережа. Не царское это дело — рестораны минировать.
— Но это часть твоего плана.
— Без комментариев.
Сквозь плотные портьеры трудно было разглядеть, что происходит внутри ресторана, но я примерно представлял себе алгоритм действий спецназа. Очаровательная в своем спокойствии немецкая овчарка обнюхивала углы и подсобные помещения, бойцы следовали за ней, раздвигая мебель. Наверняка все на взводе.
— Слушай, — сказал я, — перестань валять дурака. Еще раз предлагаю: найди дырку и вали обратно к нам, там для тебя работы полно.
— Если бы. Как раз там для меня работы уже нет. Знаешь, чем выжженная земля отличается от целины?
Я промолчал, но он и не ждал ответа.
— На выжженной земле уже трудно что-то вырастить, а вот целина… Тут, брат, совсем другие возможности. Эта страна вдохнула в меня новую жизнь.
— Ты сам говорил, что в этой стране другие законы, и они работают. Шею свернешь, малахольный.
— Отнюдь. — Он снова улыбнулся, и мне эта улыбка не понравилась. Так скалятся триумфаторы. Неужели он знает что-то такое, чего не знает Святов?
— Слушай, скажи мне, откуда здешние музыканты знают «Мочалкин блюз»?
— Не догоняешь? — Нотки триумфа теперь появились и в его голосе.
— Кажется, начинаю. Наших здесь больше, чем три человека?
— Да. Нора, или «дырка», как ты ее назвал, существует давно. Уж извини, что навешал тебе лапши на уши. Думал, ты нормальный пацан.
— И сколько нас?
— Всех не считал. Но интересно даже не это.
Он взглянул на часы, собираясь, очевидно, уходить.
— Самое интересное то, как на них действует это место. Никогда не угадаешь.
— С двумя я уже разобрался…
— Молодец. — Он ткнул пальцем мне в грудь. — Осталось тебе с самим собой разобраться… Честь имею, прекрасная незнакомка!
Через мгновение я уже созерцал его удаляющуюся спину.
— Знаете что, — сказала Аня, — наверно, я слишком строго сужу, но… он мне не нравится.
