— Почти. Неожиданное такое путешествие…
Струнный квартет заиграл новое произведение, и это уже точно был не Моцарт и даже не Сальери. Ребята лихо наяривали какой-то до боли знакомый блюз. Я напряг память. Где-то же я это слышал, это же явно классика, только уже другая, более современная! Ну, Косой, вспоминай, не настолько же далеко эти непуганые отклонились от генеральной линии партии!
Точно! Это ж «Мочалкин блюз» и скрипичное соло-проигрыш Сергея Рыженко!
Обалдеть!!!
— Что с вами? — спросила заинтригованная Аня. Кажется, я не справился со своими эмоциями. Мой режиссер точно отдал бы команду остановить съемку.
— Да нет, ничего. Вы не видели фильм «АССА»?
Она хихикнула.
— Смешное название. Нет, не видела.
— А группу «Аквариум» знаете?
— Нет.
Я внимательно пригляделся к молодому парню, что выводил рулады на своей скрипке. Играл идеально, самозабвенно, чем-то напоминая мне Спивакова в мгновения высочайшего мелодического экстаза. Где юноша слышал эту мелодию? Или просто моя спутница была далека от этой музыки? Кстати, здесь вообще слушают то, к чему мы привыкли у себя на родине? Что же это за удивительный мир — и без «Аквариума»?!
Вот тебе и еще одно странное и забавное искривление пространства и времени. Одно я мог сказать точно: даже если допустить, что здесь где-то существует альтернативный нашему БГ, то уж «Мочалкин блюз» был написан и исполнен в конкретных общественно-политических условиях. Как и снят весь фильм «АССА».
Я хотел вернуться к своему салату из морепродуктов, но тут наш ужин неожиданно закончился.
До конца дня Курочкин и Самохвалов, дежурившие в полицейском участке у Северных Ворот, практически не разговаривали. Володя окончательно насупился и ушел в себя, отвечал на звонки вяло, принимал обращения горожан без особого усердия. Иван наблюдал за ним с растущим беспокойством. Ему за годы службы часто доводилось наблюдать вот таких же молодых и горячих, которые грозились «показать Кузькину мать» и доказать миру, что всего добьются сами и «без этих ваших». Увы, многие из них заканчивали плохо. В лучшем случае — спивались, в худшем…
Звонок, поступивший на пульт ровно в девятнадцать-тридцать, нарушил сонное течение времени.
— Старший сержант Курочкин, северное отделение, — пробубнил Володя. Несколько секунд он просто молча слушал… а затем переспросил таким голосом, что Самохвалову пришлось обернуться. — Будьте добры, повторите!
Еще секунды молчания. Затем, ни слова не говоря, Курочкин медленно опустил трубку на пульт.
