— Нет. Но ты-то чего роток на них разинул?
— Я просто предлагаю тебе инвестиции У меня уже есть нужные люди, готовые всерьез…
— Стоп, стоп, не пыли. Мне это уже не интересно. Хотел предложить во что-то инвестировать — так бы и предлагал, а не бил меня по морде. Поздно пить боржоми.
Он хмыкнул.
— Майор уже прочистил тебе мозги, да? Он ведь давно висит у меня на хвосте, и я это вижу. Теряет хватку старый лис.
— Это не так важно.
— А что важно?
— То, что мы с ним солидарны. Я помню твою биографию, и здесь тебе делать нечего. Хочешь вернуться к прежней жизни прожорливой моли, ищи способ проскочить через нору обратно. Я уверен, он есть, и ты его рано или поздно найдешь. Я даже готов до тех пор оплачивать твои завтраки в «Пчеле»… Хотя постой, у тебя вроде и так все в порядке — офис в центре, все такое. Вот и занимайся делом, переквалифицируйся в управдомы. Но подрывную деятельность на этой территории, если ты ее планировал, прекрати..
— А кто мне запретит? Ты? Или твой Дед Мороз?
Мы со Святовым снова переглянулись. Николай показал мне большой палец: все отлично.
— А хоть бы и так.
Петровский повел себя неожиданно. Он… рассмеялся. Причем у меня не было оснований считать этот хохот наигранным. Кажется, он совершенно искренне потешался надо мной.
— Что смешного я сказал?
— Ты не представляешь, с чем вам придется столкнуться! Это не кино, Косой, и сценария у тебя на руках нет.
— То есть ты настроен решительно?
— Почему нет? Каждый зарабатывает как может. Я же не запрещаю тебе устроиться в местный дворец культуры массовиком-затейником. Вперед и с песней! Я не мешаю тебе, ты не мешаешь мне. Подумай над этим. Будь здоров!
Он отключился.
Святов внимательно изучал мою реакцию. Все время разговора он сидел рядом со мной за столом и услышал все, что было нужно.
— Какие у него возможности? — спросил я.
Майор вздохнул.
— Тут их пруд пруди. Народ-то непуганый.
7. Лучшая рыба — это колбаса
Тут, пожалуй, можно отвлечься от моей скромной персоны — тем более что ничем продуктивным в тот вечер я не занимался. Я посвятил его пешим прогулкам по кварталу, в котором мне предстояло жить какое-то время. Я вышагивал по узким асфальтированным улицам спального района, наблюдал за людьми, многие из которых со мной здоровались. Святов не врал: вечером эти пряничные домики, спрятанные за рядами пышных ив, действительно оживали, наполнялись суетой и голосами, а со дворов на улицу тянулись совершенно чумовые запахи свежих овощных салатов и жареного мяса. Мне вспомнилось мое деревенское детство: можно было выйти на улицу, и у каждого дома с тобой обязательно кто-нибудь поздоровается, хотя видит раз в год в разгар лета, и чем-нибудь обязательно угостит.
