С лыжами на плече я обходил стоявшие машины, когда со стороны Шлиссельбурга донесся звенящий гул. «Мессершмитты»! Они прошли трассу поперек. Потом, зайдя сзади, густо побросали бомбы. Лед от взрывов колыхался, словно живой. Из воронок выхлестывала желтая вода.
Спрятаться на льду негде — разве что под ближайшую машину. Но и это опасно. Разорвись бомба поблизости — уйдешь вместе с машиной на дно. Мешки с мукой в кузове могли все же спасти от пуль. Сколько раз водители привозили в Ленинград вместе с мукой эти свинцовые довески!..
«Мессершмитты» расстреливали скопление машин с бреющего полета. В перерывах между заходами я делал перебежки. Пули поднимали ледяные фонтаны. Рядом со мной убило офицера и ранило несколько солдат.
С берега стреляли наши зенитки, но до девятого километра им не достать. На льду же здесь их нельзя было еще поставить — орудия проваливались в воду после выстрела.
Добравшись до трещины, я увидел на другой ее стороне знакомых дорожников. Новый мосток возводили солдаты нашего 88-го батальона. Узнал среди них и своих старичков плотников, которых по слабости здоровья нельзя было брать с собой в лыжный поход. Они не прекращали работы под огнем. Несколько неподвижных тел лежало рядом с досками. Тут же валялись топоры…
Ближе всех ко мне из работавших находился Михайлов. Он был чуть ли не вдвое старше меня. Во взводе его почтительно называли дядей Васей. Родом Михайлов был из-под Архангельска, где ставил избы, рубил баржи, чинил деревянные церкви. Он и в армию пришел со своим топором, берег его пуще винтовки — даже спать ложился с ним.
Рядом с дядей Васей махал топором Алексей Кирдяпкин. Он один во всем взводе ходил в ботинках. Сапоги не мог носить из-за вывернутой ступни правой ноги. Алексей сильно хромал и был негоден для строевой. До войны он работал маляром в Парголове.
Я окликнул солдат, попросил перекинуть через трещину доску. Узнав меня, они тут же выполнили мою просьбу.
Лед разошелся на фарватере метров на пять. В расколине было видно, как течение уносило ладожскую воду в Неву. Через сутки эту воду будут вычерпывать из прорубей в Ленинграде, хотя почти половину пути река будет течь одним берегом в плену. Фашисты вышли к Неве от истока у Шлиссельбурга до Ивановских порогов.
Я быстро перебросил лыжи и палки на другую сторону трещины и сам перебрался туда по доске. Но едва ступил с нее на лед, тут же залег. Воду вокруг вспороли пулеметные очереди «мессершмиттов».
