Берни очень внимательно слушал меня, позабыв про свои бесконечные шутки. Он прощупывал неожиданные для него знания мною истории нашей семьи, чтобы… преподнести сюрприз. Позднее он сознался, что не прояви я этих знаний, интереса к «малой» истории, не узнать бы мне никогда «большой». Он бы уж не метал бисера…
Когда в начале нашего гостевания в Новой Англии кто–то из сестер бросил случайно, что хобби Берни — история клуба, я, признаться, никакого значения этому не придал: историю клуба я знал от Милтона. И вдруг — Берни интересуется историей Семьи, историей наших Додаи! А он, оказывается, когда еще учился на юридическом факультете, использовал малейшую возможность, чтобы узнать из любых доступных ему источников что–либо о наших предках. Ищущему — да дается!
Начал он поиск не на пустом месте. От отца я знал об исторических экзерсициях брата его Сендера понаслышке, между делом и время от времени, когда у моего милого старика, любившего и умевшего рассказывать, выпадал свободный часок. А случалось такое у отца, — ой–ой как не часто! После первых бесед с Берни я очень пожалел об этом: надо было мне при жизни отца быть понастойчивее.
Не просто неравнодушным человеком был дядька мой Сендер. Он преподавал в самом конце девятнадцатого — в начале двадцатого веков в Венском Университете всеобщую историю. Он и собрал воедино драгоценные документы истории семьи, запрятанные по комодам и шкафам, пылившиеся по чердакам местечковых домов отцовой родни. И он же преподнес все им собранное в 1913–м году навсегда покидавшемуМстиславль дяде Цалэ /Чарли/. А на закате своей жизни в Америке старик наш жил до самой своей смерти у своего четвертого и самого отзывчивого сына Исаака /Эдварда/, отца Берни… Так документы попали к нему.
Попали по назначению: юноша, воспитанный рассказами деда и отца, не просто заинтересовался услышанным от них и увиденным в бумагах. Дыхание истории глубоко отложилось в душе, стало близким, своим, материализовалось в старых пожелтевших бумагах. Не унесли ветры времени детских впечатлений и грез.
Так бывало прежде: дед моего деда — Иона Додаин, а до него, дядя Ионы — Моисей Додаин, а еще раньше прадед Ионы — Натан—Исер и дед Натана – Бениамин Додаи ди Виейра, (проще — из городка Виейра в Португалии) мой тезка и пращур, — люди эти не ленились видеть, слышать, записывать события быстротечной жизни… Не ленились отложить бумагу, клочок записей, письмо, зная точно, что далекие потомки с нетерпением ждут известий из прошлого.
