— Собаку твою на передержку отдали к хорошему кинологу, — продолжал Радуцкий. — А девочки пусть, наверное, здесь побудут? Не возражаешь?
— О чем ты говоришь, Макс? — растроганно ответил Виктор. — Я твой должник.
Лавров был безмерно благодарен Максиму за его заботу о детях после своей «смерти».
— А на канал вернешься? — с хитрецой спросил продюсер.
— …А я разве уходил?
Вопрос Виктора поставил продюсера в тупик. После того, что Макс ему наговорил, уволив с канала, наверное, не вернулся бы никто. Но ведь журналист даже не забрал свои вещи, значит, все-таки надеялся, что Радуцкий «перебесится». Похоже, уже перебесился.
— Витя… Ты пока это… Не раскрывай себя… до поры. Хорошо? Умер — значит, умер, — запинаясь, сказал продюсер.
— А что, страховку на канал оформляешь? — не преминул съязвить Лавров.
Максим радовался, как ребенок. Лавров вернулся. Обычный Виктор Лавров. Вот он — в смартфоне Даши, как всегда насмешливый и надежный, сильный и смелый, рассудительный, умный и незаменимый.
Лавров же сразу понял, что, если его попросили не высовываться, значит, Короленко напал на след и ему очень нужно, чтобы Виктор оставался «мертвым». Во всяком случае, пока.
— Так. Что планируешь дальше? — серьезно спросил Радуцкий.
— То же, что и намечалось, — спокойно ответил Виктор. — Мы же планировали программу об Африке?
— Зараза… — только и сказал Макс.
— Скажу больше, Макс. Я такая зараза, что уколов от меня еще не придумали, — хихикнул в ответ журналист.
Лавров действительно планировал продолжать путешествие. Даже после того, что произошло.
Случилось так, что он в последнюю минуту отказался лететь со смешным пилотом на развалюхе «Цесне», чем вызвал явное недовольство съемочной группы. И летчик, как и обещал, взял на борт других пассажиров.
Но уже через несколько минут и Игорь Хорунжий, и Олег Маломуж окаменели от ужаса, когда их воздушный извозчик не справился с управлением и легкомоторная «старушка», потеряв управление, со всего маху стукнулась об один из пригорков неподалеку от аэродрома.
— Петрович, ты, наверное, шаман… — воскликнул Хорунжий, когда к нему вернулся дар речи.
— Пожалуй, таки шаман, — согласился Лавров и тут же добавил по-армейски: — Если что, и в бубен настучать могу, когда «духи» не слушаются.
Ему самому было совершенно не весело от увиденного. Не раз и не два его жизнь висела на волоске: начиная с войны в Афганистане в далекой юности и заканчивая бесчисленными поездками по горячим точкам уже в качестве журналиста. Но разве к такому привыкнешь? Вот и в случае со злополучной «Цесной»: глядя на столб черного дыма, Виктор ощущал кожей недавнее соприкосновение с креслом пассажира в этом самом самолете и в очередной раз благодарил свою потрясающую интуицию.
