И в глазах Синявина мелькнул на секунду прежний огонек самодурства, но тотчас угас. Он обнял жениха и невесту. Отец Алексей, по согласию обоих родителей, тоже благословил их.
Все успокоились и сели за стол, на котором появились дымящиеся блины и всевозможные разносолы.
Во время великого поста я устроил перевод состояния, а на красной горке Надежда Гавриловна стала госпожой Парфеновой.
Гаврила Семенович, совершенно удалившийся от дел, и Алексей Парфенович неуклонно посещают и по сей день церковные службы в храме, где и до сих пор священнодействует отец Алексей.
Их можно всегда видеть стоящими у алтаря.
Оба живут у сына и дочери.
Дела фирмы Петра Парфенова, бывшей Гаврилы Синявина, идут блестяще.
Несмотря на протекшие десять лет, для меня памятно и, вероятно, останется памятно на всю жизнь это прощенное воскресенье, и я душой понимаю до сих пор звучащие в моих ушах слова отца Алексея:
— Доброе слово, в час сказанное, — сила, государь мой, великая сила!
Ардальон Михайлович Тихомиров был тогда совсем еще юноша, несмотря на то, что ему шел уже двадцать четвертый год; он был еще мальчик наружностью и душою.
Столичная жизнь, в которую он окунулся недавно, приехав из отдаленной провинции, сопутствуемый благословением родной матери, бедной вдовы-чиновницы, собравшей на поездку единственного сына в столицу за карьерой последние крохи, не успела еще наложить на него свою печать преждевременной зрелости. Окончив курс лишь гимназии, он не мог рассчитывать на многое и с помощью нескольких лиц, знавших его покойного отца, получил место вольнонаемного писца в одной из бесчисленных столичных канцелярий.
Кроме того, что это был вполне приличный, скромный молодой человек, он отличался еще необыкновенно красивым почерком; письмо свое, при старании, он мог довести до художественной изящности.
Это скоро выдвинуло его в глазах начальства: ему назначили больше жалованья и стали поручать переписку важных бумаг, идущих к важным лицам. Работу ему приходилось брать и на дом. Он просиживал над нею целые вечера и часть ночей, но усиленная и кропотливая работа не могла заглушить голоса молодости со всеми ее мечтами и увлечениями.
Этот голос дал себя знать…
На дворе стояла весна, сердце просило любви, и Ардальон Михайлович влюбился. Предметом его страсти была бойкая девушка — Марья Петровна Бобылева, соседка по комнатам с Ардальоном Михайловичем. Оба они снимали комнаты в одном из домов на Песках у съемщицы.
