— Разве не те!? Прежде, как говорил Вацлав Лаврентьевич, по полугоду трупы вскрытия ждали — какие же тут строгости!
— Оно точно, — отвечал хозяин, — и поболе даже лежали; однако, все же у нас насчет покойников строго было, потому покойник, коли ненадлежащую кончину принял, — казенный, а казенное, известно, пуще глаза беречь надо.
— Кто это вам сказал, что покойник казенный?
— Известно кто — барин!
— Какой барин?
— Заседатель был у нас — законник такой, до страсти. Лет с десять будет, как его сменили. Так тот, если какой изъян в трупе увидит — беда!
— Какой такой изъян? — недоумевал я.
— Да такой: однажды случилась оказия при мне еще, как я последний год в головах ходил; караулили мы одного покойника, караулили, да и прокараулили — мыши нос у него и отгрызли. Насилу откупились.
— Как откупились?
— Так! Приехал доктор, вынесли, это, покойника в «анатомию», ан носа-то у него нет! Заседатель на дыбы: «Как же я от вас, православные, казенное имущество с повреждением приму? Самому мне, что ли, за вас ответ давать? Нет, благодарствуйте, я сейчас рапортом по начальству», — и ушел из «анатомии». Крестьяне ко мне: «Выручай, Иван Павлович!..» Пошел. Прихожу к барину — сидит, пишет. Так и так, ваше благородие, не погубите… ведь один нос… на что ему его в землю-то? «Как на что? Лик, можно сказать, обезображен, а он — один нос!.. Ах ты… да я тебя!» И начал, и начал. Вижу, что разговоры пустые бросить надо, твержу только: «Не погубите, заслужим, миром заслужим». Пять красненьких заломил! Однако, на трех порешили.
— И отдали? — спросил я.
— Предоставили в минуту. Беду-то и сбыли, слава тебе, Господи! — заключил хозяин.
Я расхохотался во всю комнату.
Иван Павлович удивленно смотрел на меня.
В это время в дверях показался доктор и начал разоблачаться.
— Ну, слава Богу, жив! — обратился он ко мне. — Чего вы тут на все село гогочете?
— Да, помилуйте, Вацлав Лаврентьевич, Иван Павлович просто уморил, рассказывая, как у них заседатель нос покойника в тридцать рублей оценил, — отвечал я, еле сдерживая душивший меня хохот.
— А… Слышал я эту историю. Ведь смешно кажется, а факт. Делались тут дела в относительно недавнее время… Как-нибудь порасскажу вам на досуге, — заметил доктор, усаживаясь за стол, на который хозяйка уже поставила дымящуюся миску с пельменями.
Мы принялись за них.
