Оттого-то японцы предпочитают сделать над собой «харакири», т. е. распороть себе живот или же разбить себе голову о камень, нежели отдаться в плен.
По словам пленных японцев, возвращение на родину для них немыслимо.
Там их ожидает смертная казнь.
Тяжело положение и их семейств в Японии — их окружает общее презрение.
При таких условиях понятно то остервенение, с которым они дерутся, не обращая внимания на потери в людях, лишь бы добиться хотя временного успеха.
И пока что они добиваются его страшно дорогою ценою.
Это борьба отчаяния!
Нетрудно предвидеть, каков будет конец её.
Гамлетовский вопрос Японии разрешится отрицательно.
Это единственный исход войны в более или менее отдалённом будущем.
Японец ликует, гордится успехом
«На русских навёл де я страх!»
Но эхо на это презрительным смехом
Ему отвечает в горах:
«Постой, желтолицый, не очень ли рано
Победу ты видишь в мечтах?
Забрался в средину ты русского стана,
Забыв о своих островках!»
То эхо невольно смущает японца,
Назад оглянулся со страхом в очах
И видит «страну восходящего солнца»
В кровавых и мрачных лучах.
Над ней надвигается туча за тучей,
И слышится грома раскат:
То — медленный, верный, как буря могучий,
Шаг русских «железных солдат».
Им вторят, как эхо, плеск волн океана
И клики победы на русских судах,
И шепчет японец: «действительно рано!»
«Банзай» замирает на робких устах…
Ляоян, 2 июля, Н. Э. Гейнце
Казалось бы, что писать отъехав всего шестьсот с чем-то вёрст от Петербурга до Москвы, употребив на эту поездку менее полусуток, добрые три четверти которых посвящено было сну.
Однако мне посчастливилось.
Первое, что мне бросилось в глаза в вагоне — это стоявший на сетке чемодан одного из моих vis-à-vis[2] — в купе мы ехали втроём.
Изящно сделанный, плоский, жёлтой кожи чемодан, с висевшей у замка таблеткой, на которой напечатано «The Miyako. Hotel Kyoto. Japan»[3].
Я тотчас же понял, что уж и тут пахнет Дальним Востоком, теми местами, где льётся русская кровь, куда стремлюсь я, а ранее меня уже унеслись туда мои мысли.
И действительно, по счастливой случайности, моими vis-a-vis оказались д. с. с. таможенный ревизор при департаменте таможенных сборов Б. О. Вильчинский и инженер путей сообщения К. К. Иокиш.
Оба были в Маньчжурии, Порт-Артуре и Японии, а последний, выехал из Харбина 7 февраля нынешнего года.
Заинтриговавший меня чемодан оказался принадлежащим ему.
К. К. Иокиш — один из строителей китайской дороги — занят теперь изданием большого альбома с видами этой дороги, постепенным ходом работ на ней, начиная с производившихся разведок, построек, временных рельсовых путей и строений.
