Микас так и сделал. Кот устроился удобнее и, осоловев от запаха рыбы, которым была пропитана торба, даже дружелюбно замурлыкал.
Поначалу они направились к озеру, но Микас напомнил, что в озере котов не топят и что отец велел бросить его в торфяное болото. "До болота порядочный кусок, - думал Разбойник. - Пока доплетемся, может, что-нибудь придумаем". Сперва кота понесет он сам, потом передаст Джиму, тот увидит, какой Черныш теплый и ласковый, и обронит доброе слово, Микас подхватит, и еще все может быть... Возьмут да и решат вообще Черныша не топить.
"Хм... - ломал голову и Джим. - Можно хвастать, если поймал лису, попал из лука в ворону или даже в воробья, а утопишь кота - и не похвастаешь..." Но, увы, приговор вынесен, преступник пойман, и Джиму, как предводителю, стыдно показаться перед Микасом бабой и слюнтяем.
- Знаешь, - сказал он, вспомнив, что рассказывала Януте, когда они мыли руки. - Давай пустим Черныша в Гедрюсов улей! В этот гномятник... Вот будет потеха!
- Вот это мысль!.. - изобразил удивление Микас. - Давай только вечера дождемся. Теперь там Расяле со своими костылями.
Но где оставить торбу с Чернышом, чтобы кто-нибудь не выпустил кота? Пожалуй, придется взять лодку, прихватить кота, поудить, а потом уж...
Микас с Джимом захихикали: вот удивится Гедрюс, когда завтра утром принесет своим мышам завтрак...
Ворон сидел высоко, под сенью густых еловых лап, бесстрастный и равнодушный ко всему, словно чучело из живого уголка. Но Ворон был начеку и слышал даже шорох муравейника внизу, а по запахам, которые приносил ему ветер, мог определить, что ели сегодня на обед у Микаса и что у Расяле с Гедрюсом.
С таким часовым гномы, собравшись в ложбинке, где недавно отдыхала косуля, могли спокойно поговорить о несчастьях, преследовавших в последнее время их отряд. Не столько спокойно, сколько просто в безопасности - потому что совещание обещало быть бурным.
Едва Дилидон спросил:
- Кого предлагаете в председатели?
Бульбук тотчас выкрикнул:
- Только не тебя!
Малость поспорив, они выбрали Оюшку, который ни разу еще председателем не был. Сегодня лишь он сохранял сравнительное спокойствие, а остальные гномы так и кипели: каждый хотел высказать свои предложения, упреки, а то просто вылить скопившуюся за лето горечь.
Парикмахер оказался ой-ой-оюшки каким красноречивым председателем!
- Дорогие гномы! - торжественно начал он. - Сегодня нам предстоит разобрать два весьма сложных и злободневных вопроса. Первый из них особенно затруднителен, я бы даже сказал, взлохмачен... До сих пор наша скромная деятельность основывалась на известном изречении Дилидона: "Делай добро, и будет хорошо". Но сейчас всем уже ясно, что получилось просто ой-ой как плохо... Живилька нашего нет как нет, а достопочтенный Мудрик, как мы сегодня узнали, попал в неволю. Но ужаснее всего, мои дорогие друзья, что все эти злосчастия от нашей доброты сердечной!
