Было это давно, лет восемь назад, а помнится все до мелочей. Тогдашний ее урожай, самый высокий в районе, по нынешним временам не ахти какой важный: так себе, чуть выше среднего. А тогда Роман Андреевич сказал ей: «Теперь ты, Фрося, наш маяк. Так что давай, знаешь, свети!» Но Фросе после того слета как-то не везло…
А вскоре появились и более удачливые соперницы, и главная среди них — Нинка Лощинская, разбитная, красивая молодица, и в работе лютая и на язык бойкая. Такая не станет прятаться от корреспондента, как однажды было с Фросей.
Приехал как-то местный, из области, поэт с заданием от телестудии написать очерк о звеньевой-орденоноске. Побыл немного и пришел с жалобой к Бурлаке: «Я отдаю должное великой скромности вашей Лукиной. Но ведь она просто убегает от меня: хату на замок — и поминай как звали!» Председатель тогда вступился за Фросю, рассказал, что она за человек…
— Эка, прет, дьявол! — выругался Бурлака, завидев впереди вынырнувший из ложбины самосвал, за которым вполнеба упруго клубилась пылища.
ЗИЛ быстро приближался, и вот в грохоте мимо пронеслась широкая голубая спина капота, курносый парнишка за рулем с сигаретой в углу рта… Кабину «газика» заполнило удушливой пылью. Бурлака, поморщившись, притормозил.
Над свекловичным полем, зримо оседая на ботве, уходил в сторону рыжий туман, будто тень от промчавшегося вихря.
Бурлака, повременив, вдруг повернул ключ с цепочкой и брелоком, и мотор заглох. Стало тихо.
Фрося недоуменно посмотрела на Романа Андреевича. А тот как ни в чем не бывало вытряхнул из пачки папиросу, помял, постучал о ноготь мундштуком, подравнивая пальцем вылезший из гильзы табак, — все не спеша, раздумывая. А потом, облокотившись одной рукой о баранку, повернулся к Фросе. Осмотрел открыто, изучающе, примериваясь.
От этого взгляда Фросе стало не по себе. В последнее время ей почему-то казалось, что когда Роман Андреевич и смотрит на нее, то вроде мимо, будто видит что другое. А сейчас в упор.
— Давай, Фрося, — сказал, прикурив, — уточним наши с тобой отношения. Поставим, как говорится, точки над «и».
— Давайте, — безропотно, без всякой охоты согласилась она.
На горизонте все так же стыли пышные облака. Где-то близко, у обочины, отозвался перепел и смолк надолго. В машине уютно пахло бензином, теплом тянуло от остывающего мотора.
— Ты как-то говорила, что я тебя в люди вывел. От души говорила или так? Ради красного словца?
Губы Фроси обиженно дрогнули.
