Мы, конечно, помогали старикам и сажать и убирать огород, однако делали это без восторга, без радости, как то бывало в детстве, — огород стал для нас, людей еще молодых и занятых, обременительной обязанностью. Лишь у родителей не менялось к нему отношение: они по-прежнему с нетерпением, точно праздника, ожидали первого выезда в поле… А потом, когда их не стало, огород ушел в забытье. Много лет мы прекрасно обходились без него и вовсе не вспоминали о нем. Лишь изредка, проезжая мимо участков, на которых работали люди с сапками, мы дивились тому, что огороды, оказывается, еще не отмерли окончательно и что находятся еще горожане, охочие возиться с ними.
И вот теперь эта открытка с категорическим «явка всех обязательна». Быть огороду или не быть — это нужно было решить безотлагательно.
— Понимаешь, — доказывала жена, — дети наши растут, а они не видят, откуда что берется. Огород — это и познавательный и воспитательный фактор одновременно…
— Ну уж скажешь! — хмыкнул я, озадаченный тем, что под простое понятие подводится солидная научная база.
— Раньше в школах были участки, где дети могли кое-что почерпнуть для общего развития. А сейчас городской школьник может починить розетку, исправить электроутюг и радиолу или даже робота соорудить, а откуда берется просо — не всякий знает. И потом, надо учесть экономическую сторону…
— Посадишь пять ведер картошки, соберешь четыре, — съязвил я. — Ну пусть. А откуда нам время брать? Мы оба вечно заняты, выходные у нас не совпадают. Да если даже и будет урожай, то куда его девать? На балкон? А это «явка всех обязательна» — разве ты не улавливаешь, что на тебя налагают какие-то обязательства? У меня их, к примеру, и без того достаточно. Огород — это, конечно, хорошо, но в наших условиях это блажь, пустая мечта.
На следующее утро часу в седьмом раздался звонок.
— Это сосед, — сказала жена. — По поводу огорода. Я сама…
Она пошла открывать.
Из кухни я слышал, как звякнула цепочка, скрипнула дверь и знакомый раскатистый бас здоровяка-пенсионера гулко прозвучал на лестничной площадке: «Доброе утро! Ну что, не передумали?» — «Вы знаете, — лепетала жена, — передумали. Вы уж нас извините, что голову вам морочили!» — «Ничего, ничего. Не вы первые. Так я пойду. До свидания!»
Дверь захлопнулась.
— Он с граблями… — сказала мне жена и почему-то вздохнула.
И я тоже подумал с сожалением, что дети и внуки наши не знают, и, вероятно, и не будут знать того пронзительного, на всю жизнь оставшегося в нас счастья — дорога через лес, полный загадок, обилие синевы, неба, пространства, гуляющий по степному раздолью ветер, рогожная корзина с полдником, жаворонки, чистота помыслов и чувств, связанных с примитивным занятием предков — возделыванием своего огорода.
