– Тебе одиноко? – Натан возобновил разговор с того места, где мы прервались.
Я вспомнила время, когда ложилась на пол ванной, чувствуя, что могу умереть. Просыпалась по ночам и прижимала ладонь к груди проверить, бьется ли сердце, испытывая ужас оттого, что оно вот-вот остановится. Сворачивалась одна на диване темными промозглыми вечерами.
– Мне вполне комфортно одной, – проговорила я, но глаза у меня наполнились слезами, и голос сорвался. Я ненавидела эту свою уязвимость.
Натан обнял меня и гладил по затылку так долго, что моя кожа буквально запылала, и я решила, что она обжигает ему пальцы. Я одеревенела. Смутилась. Но разрешила себе прижаться к нему. Этот мужчина – не Сэм, но в нем было нечто знакомое, отчего мое тело заныло. До меня так давно не дотрагивались. Сначала мы сидели молча, не шевелясь.
– Дженна, – прошептал Натан. И я повернулась, чтобы посмотреть на него.
Страх во мне боролся с возбуждением, и, когда он потянулся меня поцеловать, я отстранилась, не уверенная, что мне этого хочется. Я коснулась его лица, он снова наклонился так, что наши губы встретились, и я пропала. Натан повалил меня на диван, я запустила руки в его волосы и почувствовала во рту его язык. Он гладил меня, мое тело тянулось навстречу ему, но когда он принялся расстегивать пуговицу на моих джинсах, желание переросло в страх. Достаточно ли окрепло сердце? Не убьет ли меня страсть? Я оттолкнула его руку и попыталась сесть, но он опять меня поцеловал и взялся за пуговицы на блузке. Нельзя позволить ему увидеть мой шрам. Я накрыла пуговицы ладонью, чтобы не дать ему касаться моей груди, но остановить поцелуи не могла. Кажется, даже не могла сказать, что он зашел слишком далеко. Все получилось слишком быстро, я оказалась не готова. Ведь я не собиралась заниматься с ним любовью, но ощутила такое желание, что бедра сами пришли в движение. Я выдернула рубашку из его брюк, наслаждаясь теплотой его кожи. Пока Натан катал мои соски между большим и указательным пальцами, считала удары сердца. Но перестала, когда цепочка поцелуев спустилась ниже по шее, его рука проникла ко мне в джинсы, и мое испуганное хныканье превратилось в стоны страсти. Меня больше не заботило, что сердце бешено застучало. Я всхлипнула, раздвинула ноги и словно упала в пропасть с утеса.
Было уже поздно, я сидела у себя на кухне за столом, в окно лился лунный свет, передо мной стояла наполовину опустевшая кружка с настоем ромашки. Я закрыла глаза и провела пальцами по груди, пытаясь понять, что мог нащупать Натан. Обнаружил ли шрам? Мне казалось, что кожа на нем тоньше. Сморщена. Но ведь я знала, что он там. В мыслях у меня был полный хаос. Я не представляла, как мне удастся уснуть.
