– Привет. Рад снова увидеться.
Я встала, и он поцеловал меня в щеку.
– У меня для тебя кое-что есть. – Он скинул с плеча рюкзак и достал бутылку с водой. – Чтобы ты опять не перегрелась.
Я, сразу успокоившись, рассмеялась.
Мы шли, болтая. Солнце выгнало на улицу целые семьи: малыши катались на самокатах, дети постарше – на велосипедах. Собаки, стремясь прыгнуть в воду, натягивали поводки.
– Смотри! – Натан указал на стайку утят.
Они, прыгая вверх и вниз на воде, пытались догнать мать, которая плыла с угрожающей скоростью.
– Вон тот совсем отстал. – Я показала рукой на утенка.
– Сейчас мы ее остановим. – Натан опять полез в рюкзак и достал пакет с хлебом. – Держи. – Он протянул мне горбушку, и я, разломив ее на мелкие кусочки, стала бросать их плывущим в мутной воде птицам. Утка вильнула, стала подбирать хлеб, и дети, воспользовавшись заминкой, догнали ее. Подобрав все до последней крошки, стайка уплыла и скрылась в камышах. Натан спрятал пустой пакет в рюкзак. – Хочешь мороженого?
– Не откажусь.
Я села на скамейку, а Натан встал в очередь у киоска и вернулся с рожком: мороженое образовывало конус, из острия которого торчали, будто флаг, шоколадные хлопья.
Я облизала рожок по краю, он впился в мороженое зубами и поморщился.
– Заморозил мозг?
Натан кивнул, приоткрыв рот и округлив губы.
– Упрись языком в небо, – посоветовала я. – Торопыга Гарри вечно спешит с рожками. Этот прием помогает вырабатывать тепло. Реально помогает.
Через несколько секунд Натан вновь обрел дар речи.
– В самом деле помогает. Вероятно, это признак взросления – способность сопротивляться желанию заглатывать целиком что-то очень холодное. Когда я был в его возрасте, – Натан кивнул в сторону поглощающего мороженое на палочке мальчугана, на траве вокруг которого валялись сотни и тысячи других палочек, – лопал мороженое, как он. – Кто такой Гарри?
– Так ты по-прежнему общаешься с семьей Сэма? – нахмурился он, когда я объяснила.
– Да. Но сто лет у них не была… с тех пор, как мы с Сэмом порвали. А ты видишься с родными Калли?
– Нет, – коротко ответил он, но я не позволила ему увильнуть.
– Почему?
– После аварии они не хотят меня видеть. Наверное, им это слишком больно.
– У нее были братья или сестры? – Почти не в силах смотреть ему в глаза, я следила, как к воде подлетает блестящая синяя стрекоза. Я не большая мастерица обманывать.
– У нее есть сестра Софи, но с момента аварии я ее не видел. Она не выдержала горя, даже не пришла на похороны попрощаться с Калли. Послала венок, словно этим можно откупиться.
