– Знаю, но…
– Ее родных и друзей тщательно опросили. Расследование было доскональным.
– А телефон?
– Разберемся. – Он протянул мне аппарат.
– Разве он вам не нужен? В качестве улики? – продолжала настаивать я.
– На данной стадии нет смысла вновь открывать расследование, но, как я вам обещал, мы займемся этим делом. А вы будьте на связи, если еще что-нибудь всплывет. И не стесняйтесь, если сочтете нужным зайти.
– Но у меня сильное ощущение… – Я повысила голос.
– К сожалению, нам требуется нечто большее, чем ощущения, мисс Маккаули. – Его сарказм меня уколол. – Я вас провожу. – Ходжес вложил телефон мне в руку, подошел к двери и открыл ее с таким видом, словно говорил, что больше меня не задерживает.
Выйдя из полицейского участка, я села на холодные ступени и сразу почувствовала, как промозглая сырость пропитывает одежду. Хоть солнце и пробивалось сквозь облака, было зябко, и я, обхватив ноги руками, опустила подбородок в колени. Луч надежды, появившийся было в участке, исчез. Выражение лица констебля Ходжеса было таким же, как у Рейчел прошлым вечером. Мне никто не верил, и я понятия не имела, что предпринять дальше. В два у меня была назначена встреча у канала с Натаном, но я не знала, идти туда или нет. Стукнула автомобильная дверца, и я быстро повернулась на звук. Вдоль противоположной стороны улицы тянулась вереница магазинов, и на парковке у одного из них стоял желтый спортивный автомобиль. Я видела эту машину раньше, но не сразу сообразила где. На стоянке у стоматологической клиники. Неужели Крис?
В машине никого не было. Я начала выбивать тревожный ритм по тротуару, но все же справилась с природным инстинктом спасаться бегством. Только что продемонстрированное недоверие добавило мне решительности, и я осмелилась перейти через дорогу. Надо выяснить отношения с Крисом, спросить, что ему, черт возьми, надо. Я оперлась о капот и постаралась вести себя естественнее, чем ощущала себя: начала дышать через нос, разжала кулаки. Дверь аптеки распахнулась, и на пороге появилась длинноволосая шатенка.
– Извините, – нахмурившись, сказала она, – не могли бы вы не облокачиваться о мою машину?
Я пробормотала извинения и ретировалась.
Разум и тело у меня словно были отделены друг от друга, голова плыла. А моя ли это вообще была голова? Мотор желтого автомобиля, который, как я была уверена, принадлежал Крису, загудел. Я злилась, была испугана, сбита с толку. Я чувствовала что угодно, кроме ощущения порядка в собственных мыслях. Я понимала, что дальше так продолжаться не может, и, прислонившись к шероховатой кирпичной стене, набрала номер.
