Сэм остановился на самом свежем, сделанном в школе, – улыбающийся, без переднего зуба Гарри смотрит прямо в объектив, – и протянул аппарат женщине-полицейскому.
– А его отца? Оуэна? Есть? – спросила та.
Сэм покачал головой:
– У меня нет. А у тебя, мама?
Кэти вытерла щеки рукавом.
– Есть одна фотография в младенческом альбоме Гарри. Он лежит в нижнем ящике шкафа. Снимали в роддоме. Это единственный раз, когда Оуэн видел сына.
Сэм вытащил альбом и перелистал страницы.
– Вот. – Он показал на снимок Кэти: вымученная улыбка, темные мешки под глазами, младенец на руках. Рядом с кроватью стоит темноволосый мужчина и смотрит на ребенка.
При виде его лица у меня запылало в груди, словно из легких выкачали воздух. Дождь. Темнота. Кровь. Видения вспышками проносились в мозгу. Мне показалось, будто я еду в поезде, который с грохотом мчится по тоннелю, а на стенах мелькают плакаты, которые я не могу разглядеть. Лицо Оуэна кажется таким знакомым! Я понимаю, что никогда с ним не встречалась, но ощущение такое, будто откупорили бутылку шампанского и из горлышка повалила пена и брызги памяти, никак не складывающиеся в единую картину. Страх нарастал и нарастал, а вместе с ним – осознание собственной беззащитности. Тело покрыла тонкая пленка пота. Что со мной? Я зажала ладонями уши, пытаясь заглушить бормотание в голове.
– Джен? – Я смутно различила голос Сэма и стала успокаиваться. – Ты в порядке?
Я оторвала ладони от ушей. Все смотрели на меня, а я металась между смущением и страхом.
– Ты вся в поту. Дай-ка я тебе помогу. – Он достал из кармана платок и нежно промокнул мне лоб, как делал, когда я болела. Затем вложил платок мне в руку, и я зажала его в кулаке. Знала, что, если поднесу его к носу и втяну в себя воздух, почувствую запах мяты.
– Давай выйдем на свежий воздух, – предложил Сэм.
Мы уселись на задней лестнице так, что сами оказались в тени, а ноги на солнце. В воздухе плавал тяжелый аромат розмарина, росшего в садике Кэти.
– Что с тобой, Дженна?
Я глубоко дышала, вдыхая через нос и выдыхая через рот. И проделывала это очень долго, прежде чем заговорила.
– Я ведь незнакома с этим Оуэном? – Это была просьба подтвердить то, что и так было мне известно.
– Насколько я в курсе – нет. А что?
Как я могла объяснить, что, взглянув на фотографию, почувствовала, будто уже видела эти глаза? Глубоко внутри шевельнулось ощущение чего-то очень страшного, но я словно смотрела в мутную воду – силуэты казались размытыми, движения неясными. И я ответила:
