Возникла настоятельная необходимость как можно скорее направить на французское побережье Ла-Манша агентуру для выявления позиций береговой артиллерии, которые по каким-то причинам были упущены воздушной разведкой, например, тщательно замаскированные артиллерийские батареи. Агентов-французов на данный момент на побережье не было, пришлось набирать их в Великобритании. Один человек, политик из Вестминстера P.-И. Хатчинсон, неплохо знал этот регион и неоднократно бывал в районе мыса Гри-Не (юго-западнее Кале). Но и его там знали, почему его появление было небезопасно. Пришлось прибегнуть к пластической операции, изменившей внешность. Он высадился во Франции с забинтованной физиономией. Его миссия оправдалась — Хатчинсон вернулся с детальной информацией о дальнобойной береговой артиллерии немцев, дислоцированной в районе Гри-Не.
Затем секретную службу ждал феноменальный успех. Просочились сведения о том, что Гитлер назначил точную дату вторжения в Англию — 15 сентября. Он назначил не только время, но и место предстоящей операции — район между Фолкстоном и Истборном и участок побережья севернее Брайтона. То есть там, где пролив Ла-Манш наиболее узок.
Решение было принято 31 июля. Сведения дошли до Черчилля в начале августа вместе с переводом письма германского армейского Верховного командования, из которого явствовало, что оно отнюдь не в восторге от перспектив пресловутой высадки. 7 августа начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Франц Гальдер аргументированно возразил Гитлеру, указывая на то, что разработанный штабом германских ВМС план вторжения, по сути, означает для германских войск кровавую мясорубку.
Но напряжение нарастало. 7 сентября английская разведка доложила, что немецкие баржи и малые суда приступили к выдвижению к исходным пунктам. Численность люфтваффе возрастала до боевых величин. Наблюдатели отмечали, что концентрация пикирующих бомбардировщиков малой дальности на передовых аэродромах существенно увеличилась.
Располагая огромным количеством разведданных, Англия сумела подготовиться к предстоящей кампании. На стороне немцев все выглядело по-иному. Там царила неуверенность, объяснявшаяся в основном тем, что планировщики операции, включая адмирала Шнивинда и штабистов Йодля, вынуждены были разрабатывать планы, не располагая достаточными и достоверными сведениями от разведки. 7 июля фельмаршал Кейтель выразил мнение о том, что «Морской лев» — крайне сложная операция, подходить к выполнению которой необходимо весьма тщательно», потому что, как он выразился, «береговая разведка на острове ограничена и рассчитывать на нее не следует». Гитлер вел себя будто слепец.
