Прочитав имя, она рассмеялась и, откинув свои длинные, до середины бёдер, волосы, оголила шею.
И опять, тот же чёрный шрам — Руминистэ. Словно выжженное клеймо. Я коснулась его, знакомясь с ней, и отошла робко в сторону. В отличие от остальных, эта девушка пугала меня, но раз уж такова её игра…
— Соби, а ты уже создала свой мирик? — улыбнулась мне хищно ангелоподобная, и всё её очарование подёрнулось плёнкой безумия. Думается мне, одного кролика ей явно было мало.
— Кролик! — взвизгнула Арис, и показала куда-то в сторону. Руминистэ дёрнула носиком, словно зверек, и помчалась за видимой только ей добычей. Быстро, отрывисто она через некоторое время догнала новое животное и перегрызла ему глотку. Мы же, словно зачарованные, молча наблюдали за её охотой.
— Пошли отсюда, а то и нас сдуру загрызёт. — Арис уже ступила на уже знакомую серую плиту.
— Солнце заходит, Руминистэ в такое время может и нами полакомиться… — Арис исчезла, не договорив. Котовски толкнул меня на плиту.
— Скорее, времени мало… завтра утром вернёмся.
Мимолетное падение и вот, я одна. В собственном мирике.
Остальные, видимо, тоже разбежались по своим. Не будем их тревожить.
Я не чувствовала движения времени, я то вспоминала, то забывала о нём. Сделав пару заметок о Руминистэ и её игре, я налила себе чашечку чая и села у окна.
За стеклом кружил снег и среди него пятнами чернел спящий город.
Не будем тревожить и его…
Я пила маленькими глотками горячую жидкость, пахнущую жасмином, и смотрела вдаль.
И я знала…
Там, за окном, был вовсе не Лаэрен.
Это был…
Проснулась я от странного хохота. Сквозь остатки сна понимаю, что это кто-то незнакомый. Смех был чуть приглушенный, словно…
Она была в маске. Улыбалась мне нарисованным ртом. Восседала посреди подушек на полу и смотрела на меня сквозь прорези чёрными огромными глазами.
Поправив рукой в чёрной перчатке оборки на шикарном красном платье, девушка снова рассмеялась.
— Лукреция? — пересохшим горлом спросила я. Девушка кивнула и сняла маску.
Под белым фарфором оказалось не менее бледное лицо. Глаза оказались карими, губы — розовыми. По-детски припухлыми. И шрам на правой щеке.
Нет, не имя, обыкновенный шрам. Рваный, грубый… Может быть, его она скрывала под маской?
Безумно красивая и печальная. Лукреция, ещё одна из мира Лаэрен.
В чёрном корсете, в ярком кринолине юбок она казалась невесомой. На вид ей лет семнадцать, а вот глаза говорят совсем другое…
Она младше, чем хочет казаться…
