— А что ты хочешь?
— Дай флаг, на котором тогда молился. Подари Мише. И еще должен что— нибудь подарить. Следующий раз. Как по-русски говорить: «Плати дважды, лучше будет не скупой?».
— Скупой — платит дважды, — поправил я.
— Нет, капитан, Миша лучше плати дважды. И ты лучше плати дважды.
Рассмеялся, сверкая улыбкой, как самым дорогим бриллиантом. И пошел походкой президента африканской жизни и мужа восьми счастливых жен. Непредсказуемый, яркий, лукавый и верный, готовый убить и миловать. Этакий Пугачев. Отелло. Переросток- студент в цветном халате. Босой. И щедрый.
Здесь можно найти очень красивые африканские приключения — предупреждал агент, когда назначал нам встречу в баре «Звезда Востока», и закатывал свои черные маслянистые глаза таинственно, как выныривающий перед вами крокодил. Живот агента при этом пытался танцевать.
Мы уже почти час ждали его появления.
Женщины — африканки, пакистанки, филиппинки, китаянки — входили с улицы и уходили из бара с клиентами, такими же, как мы моряками. Портовый бар был полным отражением жизни и порядков самого африканского города. Здесь все понимали друг друга с полувзгляда. Назначали цену и торговались. Платили и получали деньги. Предлагали товар, не пряча и не стесняясь. Не стараясь замечать или отвлекать вас без вашего намека или вопроса. Пили, смеялись, обменивались взглядами, танцевали, соблазняли, обкуривали, уводили. Пожалуй, могли и убить даже кого-то за соседним столиком, когда никто бы не смотрел в ту сторону. Если бы это не нарушало общей гипнотизирующей атмосферы тропического вечера, в меру охлажденного кондиционером и пивом, или разбавленным виски со льдом, музыкальной мелодией и редким кружением пар. Здесь был свой порядок и свои правила нарушения этого порядка. Подходить к столикам разрешалось только официантам. Даже дамы, интересующиеся клиентами, подходили по приглашению пальцем или кивком головы. Визит к столу незнакомого мужчины, как правило, сулил неприятности одной из сторон или обоим. Короче говоря, в этом баре был устойчивый колорит остроты ожидания и непредсказуемости событий.
И то и другое оправдалось вполне.
Ожидая агента, мы вспоминали друзей и курьезные случаи морской жизни. Вспомнили Гену-боцмана, добряка и работягу, с неизменной присказкой «Что такое? Что такое?», с которым случился форменный психологический сдвиг в памятном рейсе с дынями на палубе, сильно шевельнувшими, помнится, возбужденное мужское воображение всего экипажа…
