— А что же вы всю жизнь тянули и не думали, да вдруг опомнились? Задумались. Поздно думать, папаша. От пенсии-то не откажетесь?
— Не трожь мою жизнь. Не тебе в ней копаться.
— А сами вы не выкарабкаетесь.
— Тебя не позову.
— Так на похороны не приглашают.
— Что-о?!
— Родон Герасимович… — в молитвенном изумлении сложила руки мать.
— Ты что, Родон, это же отец мой, — прошептал Славик.
— Вон! — Вскинул над головой стул отец. — Подлец!
— Отец!
— Папа!
Но отец вдруг медленно опустил стул и сел на него. Долго непослушными пальцами расстегивал пуговицы на рубашке. Все от горла до пояса. Откинулся на стуле, плетьми свесив руки. Сказал, глядя в потолок:
— А впрочем, ты прав. Судить меня будут. Судить. И надо судить. Люди делали, а я взял и побил.
— Что побил, пап?
— Все. Все я разрушил.
— Ты же говорил, что не все.
— А все хотел. Спросят на суде, и я скажу: все хотел. Так и судите. За все.
— Успокойся, отец, успокойся. Сходим в кино, как решили, и все забудешь, — мать уже хлопотала вокруг него, поправляла рубашку, гладила волосы.
— Да, да. Пойдем. Сейчас пойдем. А вы не говорите, куда я ушел. Не говорите. Если придут… Если будут искать…
— Ты что, пап? Ты что?
— Отец?!
— Да-да-да. Сейчас. Сейчас я. Да…
Он дает себя поднять со стула, надеть пиджак. Из кармана пиджака выпала пачка бумаг, рассыпалась по полу веером: квитанции, бланки, счета… Все кинулись собирать.
— Сынок, помоги, сынок, — шептал отец. — Помоги, сынок. Выручи. Родон Герасимович… нет, тебе нельзя. Нельзя тебе доверить. Сынок, помоги отцу, прошу. Возьми все, — он совал бумаги Славику в руки. — Не дай им надо мной посмеяться. Продай эти статуи. Найди покупателя. Не хочу, чтобы меня обманщиком поминали. Ты пойми… Пусть и меня хорошо помнят…
Голос его слабел. Он стал заговариваться. Мать с помощью Славика уложила отца на кровать. Лоб у него был горячий, взгляд замер, губы и нос резко выделились.
Прошла неделя.
— Что ты сказал? — Родон в ужасе смотрит на Славика. Они только что встретились на улице.
— Это он сказал, а не я.
— Да мне наплевать, кто из вас. Идиоты! С кем я связался? Обшарить три камеры хранения, четыре склада. Неофициально. За красивые глазки. За наличные денежки. И вдруг этот полоумный папаша вспомнил. Они изволили вспомнить, что никаких бюстов нет. Что они их уже куда-то отправили. Куда? А может, он действительно их побил? Не знаешь? А что ты знаешь? Что есть бланки договоров, с организациями на куплю-продажу памятников? Эти бланки надо заполнить? Чем заполнить?! Изложением биографий твоего папаши?
