Димон разглядывал книги, стоящие на полках.
— Да здесь настоящие раритеты попадаются. Смотри, — он провел рукой по одинаковым темным корешкам с золотым тиснением, — «Брокгауз и Эфрон» в прекрасном состоянии. Солженицына в открытую держит. Ну, ничего не боится философ!
— Здорово, конечно, но пойдем лучше куртки наши поищем.
Серый приоткрыл дверь в коридор.
— Давай, только тихо, — забеспокоился Димон, — ночь, все-таки, соседи спят.
В коридоре горел свет.
— Что это они электричество не экономят, — посетовал хозяйственный Димон.
В носках, стараясь не шуметь, вышли из комнаты. Из какой-то комнаты, несмотря на поздний час, доносились звуки рояля и два хорошо поставленных голоса, женский и мужской очень профессионально выводили: «Va, pensiero, sull» ali dora-a-ati…»
— «Самиздат» исполняют, — заметил Серый, — «Набукко» в СССР запрещена.
— Нехорошая квартира, — покачал головой Димон, — Солженицын на полке, песенки, понимаешь, вольнодумные. Мне тут все больше нравится.
Серый осмотрел стены рядом с дверью Иблисова. Ни вешалки, ни шкафа не было. Прошли по коридору в сторону кухни. Возле соседских дверей вешалки попадались, но одежды на них не было. Воровато озираясь, даже открыли чей-то шкаф. Увы, и там было пусто.
— Серый, а может мы харч метали, и он наши куртки постирал? — предположил Димон. — Давай в ванной посмотрим.
Поиски ни к чему не привели — ванны в квартире не было. На всякий случай проверили кухню, но и там ничего не нашли. Из коридора раздался громкий смех и в кухню вошла ярко накрашенная женщина непонятного возраста с дымящейся папиросой в длинном мундштуке. Одета она была в голубой пеньюар с боа и домашние туфли с помпонами.
— Вы новенькие? — спросила она, беспардонно осматривая студентов. — Из новой комнаты?
— Видимо, да… — промямлил Серый, стараясь прикрыть правой ногой дырку на левом носке. — Мы тут в гостях.
— Мы гости в этом бренном мире… — дама затянулась папиросой и красиво выпустила струю дыма. — В преферанс играете?
— А вы не скажете, который час? — выпалил вдруг Димон.
Дама смерила его прищуренным взглядом сквозь дым.
— Понятия не имею.
— Ну, хотя бы сейчас день или ночь?
— А какое это имеет значение? — искренне удивилась дама.
— Мы долго спали, а теперь не можем сообразить — сейчас вечер или утро. За окном темно…
— За окном всегда темно, — пожала дама плечом под боа. — А меня зовут Эльвира. Моя комната напротив вашей. Заглядывайте…
Стряхнув пепел в раковину, новая знакомая удалилась, покачивая бедрами.
