– Понять-то можно, – встрял в разговор сидевший рядом хорунжий Талаев. – Однако я давно еще хотел сказать… Вот те французы, что по твою, Денис, голову шли. Ведь кто-то же их предупредил! Первый отряд – да, мы врасплох застали. Однако вторые нас во всеоружии встретили. Значит, готовы были, знали.
– И правда, – штабс-ротмистр качнул головой. – Значит, кто-то предупредил. Скорее, кто-то из тех, кого мы громили.
– Да нет, – щуря и без того узкие глаза, Талаев окинул присутствующих столь внимательным и цепким взглядом, словно собирался отыскать шпиона вот прямо здесь и сейчас. – Из деревни никто не выбрался… Всех мои казачки догнали. Если и предупредил – из своих кто-то.
– Из своих, – Денис помрачнел лицом. – Так вы думаете – француз?
– Так а больше некому!
– Потрясающая логика! – хлопнув в ладоши, полковник скривился и, подозвав слугу, подставил опустевший бокал… Потом подумал и, отставив вино, потянулся к чарке…
– Оно и правильно, – одобрительно усмехнулся хорунжий. – Ну, Денис Васильевич… с наградой тебя!
Давыдов вдруг засмеялся:
– Да всех нас с наградами. Ежели каждую по отдельности обмывать – никакой водки не хватит!
В светло-голубом бальном платье с открытыми плечиками Сонечка была чудо как хороша и казалась Денису какой-то греческой нимфой. Изящно завитые локоны, тонкие руки, синие сияющие глаза…
– Ах, Сонечка… Все-таки как же ты хороша.
– Я знаю…
Девушка улыбнулась, и слова ее заглушила громкая музыка – заиграли вальс, танец, считавшийся не очень пристойным. Слишком уж там прижимались… и в том многие находили особою прелесть и шарм.
Закружили по натертому полу пары, такие изящные, томные… воздушные, как мотыльки.
– Что ты будешь делать, когда прогоним французов? – обнимая партнера за плечи, спросила Сонечка.
– Воевать дальше, – не задумываясь, ответил Денис.
– А потом? Когда война совсем-совсем кончится?
– Не знаю. Честно сказать, не знаю… Как-то не думал пока.
Давыдов и в самом деле не думал. Не до того было. Война-то еще не закончилась, шла, гремела вовсю.
– Ах, Денис, здесь так душно… Давай в беседку пойдем.
– Как скажешь, – чинно кивнул гусар.
Вальс кончился, и оркестр тотчас же заиграл мазурку. Денис мазурку любил, но возлюбленной красавице уже обещана была беседка. Мило улыбнувшись дамам, Давыдов прихватил с собой бутылку вина и бокалы, накинул на плечи шинель и вышел в сад.
Смеркалось. Как всегда осенью – рано. Льющийся из больших «французских» окон свет падал на узенькие аллеи. Мокрые от дождя опавшие листья липли к коротким гусарским сапогам. Кругом, вдоль аллей, росли какие-то густые кусты и деревья, кажется, крыжовник и яблони.
