Крик Олли раздался у Макани над ухом. Лезвие вошло в плоть и вышло, словно нож в масло. Макани почувствовала горячее дыхание Олли на шее. Он свалился на землю, и Макани закричала.
Еще один удар в грудь. Серьезный. В сердце, а может, задеты легкие.
Ее крики превратились в частые всхлипы. Компания подростков появилась из-за поворота и завизжала. Дэвид повернулся, но Брук отпихнула их, загоняя назад в лабиринт.
Макани дрожала, стоя посреди этого ужаса, а Дэвид смотрел на нее, словно хищник на жертву. Выражение его лица было спокойным, с головы стекало красное месиво – театральная кровь смешивалась с настоящей. Он взмахнул ножом. Кровь была повсюду.
Ужас наконец начал распространяться по лабиринту. Если кукуруза была океаном, то крики были волнами. Обезумевшие, перепуганные люди продирались сквозь сухие растения.
Но Олли и Дэрби перерастали шевелиться.
Олли и Дэрби были мертвы.
– Что за черт? – тихо и устало произнесла Макани. Она заплакала. Ее вопрос был риторическим, и она не думала, что Дэвид ответит.
– Все дело в том, – неожиданно сказал он, – что тебе полагалось умереть два дня назад, а у меня должна была быть еще неделя. Но я справился. Почти все успел. И теперь мы здесь, вскоре приедут копы. Хорошо, что ты станешь моей последней жертвой.
Он подошел к ней, прижал к декорации из тюков сена, тыкв и скелета в викторианском корсете с рюшками.
– Ты тут останешься навсегда, сказал он. – А я уеду.
– В тюрьму, – ответила она.
– Я и так ждал, когда смогу сдаться. Но своего добьюсь.
Он действительно хотел, чтобы его поймали.
– Так все из-за славы? – спросила она. – Ты хотел убить так много людей, чтобы стать еще одним Гейси? Или Дамером?[29]
– Те придурки убивали ради сексуального удовольствия.
– А ты убиваешь ради веселья?
– Это не веселье, – сказал Дэвид, занося нож над головой. – Я просто делаю то, что должен.
Макани увернулась, и нож попал в тыкву за ее головой.
Она побежала со всех ног, понеслась по дорожке, проложенной испуганными бегущими людьми до нее. Кеды хлюпали в грязи, а Дэвид несся за ней, ломая еще несломанные толстые стебли.
Она выбежала из лабиринта на широкое пустое пространство, похожее на площадку для карнавала. Пластиковые бутылки из-под содовой, хот-доги, торты, жареные кукурузные початки – все было брошено и растоптано посетителями, спешащими убраться отсюда. Запах жареной еды смешался с вонью навоза, пока она бежала мимо загонов. Карликовые козы, сонная зебра, неухоженные койоты – животные бродили туда-сюда и выли.
