Олли остановился. Его лицо было серьезным. Он подождал, пока она тоже остановится, и тогда заговорил:
– У каждого есть хоть что-то, о чем он глубоко сожалеет, но это не определяет его дальнейшей жизни.
– Но это так. Этот случай разрушил меня. Я заслужила наказание.
– Макани, Макани, – позвал Олли, потому что она говорила, отвернувшись в сторону от него.
Она развернулась спиной к нему.
– Я не пытаюсь очистить тебя от грехов, – сказал он. – Но человек, которого я знаю – хороший друг и хорошая внучка.
Макани скрестила руки на груди, случайно задев рану, и вскрикнула.
– Не знаю. Мне бы хотелось думать, что я стала лучше, но до конца своей жизни я буду думать об этом и всегда сомневаться. Что-то может щелкнуть, и я снова взорвусь или выйду из себя.
– Ну, я знаю, что наши сожаления меняют нас, и так мы меняемся – к лучшему или худшему. Мне кажется, ты становишься лучше.
Макани точно не знала, как на это реагировать.
– Эй, – он слабо улыбнулся. – Я же все еще здесь, не так ли?
– Ну да, но… – она замолчала.
– А, понял, я тоже ненормальный, – ухмыльнулся Олли.
Макани быстро отвернулась. Он пожал плечами, словно это не имело значения.
– Прости, – сказала она.
– Все нормально. Не то чтобы этот город мог хранить секреты.
Она нахмурилась.
– Не могу поверить, что говорю это, но должна не согласиться.
Олли с сомнением посмотрел на нее.
– До меня доходили слухи, – сказала она, – но я не придавала значения. И я понятия не имею, что из этого правда, а что – нет, но полагаю, что большая часть – ложь.
Он поморщился:
– Отчасти правда.
– Я бы хотела, чтобы ты мне рассказал.
Вот. Еще одно признание. Теперь, положив начало, она не могла остановиться.
Взгляд Олли опустился на тротуар. Его крепкая внешняя броня треснула, открывая брешь в истерзанной душе.
– Я собирался, особенно после того, как ты рассказала нам, через что прошла, но я не хотел, чтобы казалось, что я сравниваю свою ситуацию с твоей и думаю, что моя хуже. Я знаю, что все говорят обо мне.
– Я хотела бы услышать твою версию, – сказала Макани, – какой бы она ни была.
Олли кивнул и махнул в сторону неоновой вывески за ними, в противоположном конце Главной улицы от «Грилиз».
– Знаешь «Ред Спот»?
Она знала. Технически это была бургерная, но завсегдатаи использовали ее как бар. А если ты не был постоянным посетителем, то просто не ходил туда. Были слухи, что там можно купить все что угодно, от наркотиков до секс-рабов.
– После смерти родителей я несколько лет не мог прийти в себя. Когда мне исполнилось шестнадцать и я получил права, начал проводить там время. Мне нужно было поехать в одно место за городом. Там работала девушка. У нее были темные волосы и татуировка в виде истекающего кровью сердца. Знаешь, в таких маленьких розовых цветочках? Только эти действительно истекали кровью. Я типа запал на нее.
