После чего почтительно переспросила:
— Уже сегодня можно разрешить свидание, доктор Лерих?
Сотрудница из свиты людей в белых облачениях, объяснила своему патрону причину уточнения:
— Не то, Вы, ведь знаете нетерпимость мистера Грасса?
И она была права.
Доктор Лерих прекрасно помнил, что с утра уже несколько раз обращались к нему из офиса дона Луиса с запросом о том:
— Когда же можно будет поговорить с больным?
Отказывать же, хотя бы в малости, влиятельному мистеру Грассу было себе дороже.
Но не в этом случае.
— Да нет, пожалуй, — отменил врач свое прежнее распоряжение. — Мальчугану не повредит еще немного покоя.
Сказав, он перешел на другую тему:
— Будьте добры — сделайте пациенту еще одну инъекцию снотворного. Для того, чтобы к завтрашнему утру наш юный друг окончательно пришел в себя.
Когда острая боль от иглы шприца коснулась руки, Алик вспомнил все…
И вероломное нападение на него полицейского сержанта Джерри Смитчела, обманом заманившего его в темный подвал. Последовавшие затем в кромешной темноте, выстрелы.
А ещё крики и бегство в непроглядную тьму смешались в одно кошмарное видение.
Уже и не представить точно:
— Сколько времени просидел он в бетонной трубе недостроенной вентиляционной системы?
Когда справился с охватывающим его на первых порах ужасом, понял, что ему все же здорово повезло:
— Тот сумасшедший полицейский, ведь, мог его попросту задушить, не приди кто-то на помощь.
Так что ещё повезло в том, что удалось убежать от жесткого захвата сильных костлявых пальцев на собственном горле.
— Да и теперь, нашлось убежище пусть и не очень удобное, — оценил Алик. — Зато никто здесь, в недостроенном здании меня теперь искать не станет.
С каждой минутой, отпущенной на то, чтобы прийти в себя, Альберт Колен всё лучше понимал, сложившуюся вокруг себя ситуацию.
— Осталось выждать совсем немного, — понимал беглец. — Каких-нибудь несколько дней до приезда Фрэнка Оверли.
Единственного взрослого и честного человека из прежнего окружения, которому можно доверять:
— Он один подскажет, как быть мне дальше?
Алик Колен теперь просто и не знал:
— К кому другому можно обратиться, чтобы поведать обо всем с ним произошедшем.
После всего приключившегося в полёте, а потом и после приземления в Кривпорту, он уже не верил никому, кроме единственного друга, оставшегося у него:
— Инспектору бюро по борьбе с наркотиками.
Но просто отсидеться в лабиринте этой, давно брошенной социальной жилищной стройки было одно.
