Второй вариант был привлекательней – ей не хотелось оставаться наедине с этим типом. К счастью, это уединение было нарушено раньше, чем Агата готова была сдаться и бежать отсюда. У нее из-за спины, со стороны лестницы, донесся знакомый голос:
– Это Гера. Он зануда, не обращай внимания.
Ян спускался к ним, и выглядел он даже экзотичней, чем вчера. Драные джинсы, казалось, готовы были свалиться с бедер в любой момент. Майка смотрелась так, будто изначально была черной, потом ее уронили в красную краску, а после этого почему-то попытались отстирать в синей краске. Вьющиеся волосы он, казалось, не расчесывал вторые сутки, и теперь они закрывали половину лица.
И если Агату его вид удивлял, то неизвестного ей мужчину, похоже, приводил в ярость.
Слишком уж резко Ян отличался от него – безупречно одетого, идеально подстриженного, гладко выбритого.
– Ты снова здесь? – сквозь зубы процедил мужчина.
– А ты надеялся, что я съеду? – фыркнул Ян.
– Надеялся, что ты приживешься на одной из свалок, по которым шатаешься.
Ян не был ни обижен, ни задет, он широко улыбнулся:
– А вот облом.
Между ними чувствовалась давняя неприязнь, настолько сильная, что оба мгновенно позабыли об Агате. Ее это не устраивало, пришлось напоминать о себе:
– Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
– Герман Веренский, племянник Екатерины Александровны, – наконец представился мужчина в строгом костюме.
– Который стесняется ее и сторонится вот уже два года, – добавил Ян.
– Если бы я сторонился ее, меня бы здесь не было.
– Можно подумать, сейчас ты приехал ей доброго утра пожелать. Признай: тебе нравится быть надзирателем.
– При чем тут надзиратель? – поморщился Герман. – Она нездорова и может навредить себе. Я слежу, чтобы этого не случилось.
– Она вполне здорова.
– То, что она тебя здесь приютила, доказывает обратное. Здоровые люди, когда им одиноко, заводят собаку. Она же впустила тебя.
– Если он так опасен, почему вы не прогоните его? – вмешалась Агата.
– Он не более опасен, чем любой другой дурак. Но для человека в таком состоянии, как моя тетя, и это много.
– Но он все равно здесь.
– Так он бы и рад меня прогнать, да не может, – фыркнул Ян. – И тебя не может, так что не обращай внимания. Перебесится и свалит еще на месяц.
– К сожалению, мой отец слишком добр, – мрачно пояснил Герман. – Когда речь заходит о его младшей сестре, он склонен принимать сентиментальные решения, а не разумные. Поэтому он позволил ей распоряжаться всем, что происходит на территории этого участка.
