КЕССОН
На другой день нам приказали встречать контейнер с каким-то особым грузом.
- Что в контейнере?
- Увидите.
Его приволокли два водолаза. Они всплыли в тамбуре, и вместе с ними всплыл круглый, похожий на высокую кастрюлю с крышкой контейнер.
Мы с Немцевым подхватили его и вытащили из воды. Водолазы, хрипя и булькая, ждали.
Немцев открыл крышку.
"Мяу!"
На дне контейнера сидел котёнок.
Водолазы засмеялись:
- Всё в порядке, жив! - И они погрузились.
- Смотри-ка, и пакет с песком положили!
Котёнок тряс головой и тёр лапами уши.
- Что, давит? - спросил Немцев и потащил котёнка наверх, в жилой отсек.
- Я знаю, как его назвать, - сказал он Игнатьеву. - Нашёл водолазное имя. Кессон. Хорошо?
- Сойдёт.
УТРО, ДЕНЬ И ВЕЧЕР
Теперь каждый день мы записывали рыб.
Бумажные ленты с записями ползли из приборов на пол.
Я брал в руки ленту и, не глядя на часы, знал, что там наверху утро, день или вечер.
Утром рыбы просыпались и начинали шуметь. Записи делались колючей и размашистей - рыбы ели. Игнатьев включал репродуктор, и наш дом наполнялся хрустом и скрежетом. Рыбы чавкали, урчали, пережёвывали еду.
Около полудня шум стихал. Коричневая дорожка на ленте делалась узкой.
К вечеру всё повторялось. Размахи пера, чертившего на ленте извилистую линию, снова становились большими, а сама линия - колючей.
Рыбий день шёл к концу.
Кессон слушал рыбий скрип и скрежет, склонив голову набок, подняв одно ухо. Когда репродуктор выключали, он вставал и шёл по столу, мягко переступая через провода, мимо белых циферблатов, на которых дрожали тонкие блестящие стрелки.
Немцев записывал показания приборов. Кессон садился около его руки и внимательно смотрел, как скользит по бумаге красный шарик автоматической ручки.
АКУЛА
- Акула, глядите, акула!
Мы с Игнатьевым бросились к иллюминаторам. Немцев возбуждённо тыкал пальцем в стекло. Там, у вольера, стояла остроносая полутораметровая рыба. Я сразу узнал её: маленькая акула-катран.
За прозрачной сетью беспокойно метались рыбы-ласточки.
- Могли бы и не бояться, - сказал Немцев. - Катран предпочитает крабов.
- Это уж позволь ему лучше знать...
Игнатьев ушёл возиться со своими магнитофонами.
Вдруг акула насторожилась, медленно повернулась и поплыла к нам. Не доплыв до "Садко", она опустила нос и быстро пошла под дом.
- Смотри, увидела кого-то! - сказал Немцев. - Нет, плывёт назад!
Катран вёл себя непонятно. Он несколько раз возвращался к вольеру, останавливался, смотрел на рыб и вдруг срывался с места и стремительно бросался под дом.
