Мы пожали друг другу руки.
- Приезжай! - сказал мне Телеев.
- Осенью иду в школу! - сказал Шапулин.
- Книжку пришлите! - попросил Дед.
Катер почему-то в этот день не подошёл к причалу, а стал на рейде. Меня повёз к нему Жаботинский.
Он положил в лодку мой чемодан, взял одно весло, оттолкнулся от берега.
- А второе весло? - спросил я.
Веня не ответил. Он вставил весло в верёвочную петлю на корме, встал во весь рост и начал раскачивать весло из стороны в сторону. Он раскачивал его и крутил вокруг оси. Весло врезалось в воду, как винт.
Лодка дрожала и шла вперёд.
- Это называется юлить! - весело сказал Веня. - Юли-юли!
ТАК ВОТ КАК НАДО БЫЛО ПОДХОДИТЬ К ВОДОЛАЗУ!
- Я писать буду, Веня, - сказал я. - Остров Попова, до востребования, Жаботинскому?
- Зачем Жаботинскому? Моя фамилия Томский. Жаботинский - прозвище.
Я вспомнил, как Веня носит на бамбуковой трубке стокилограммовые бочки. Конечно, он - Жаботинский.
Лодка подошла к катеру. Веня протянул мне чемодан.
- До свидания! - сказал я.
Веня поднял руку.
Лодку относило течением. Веня встал на корме, завертел веслом, и нос лодки тотчас же повернул к берегу.
Сегодня вечером я улечу домой.
НА АЭРОДРОМЕ
На аэродроме во Владивостоке я целый час ждал самолёта.
Проголодался, открыл чемодан и вытащил свёрток.
Попробуем пирог.
Я положил свёрток на стол и развязал шпагат. Внутри была газета, в газете почему-то ДВА СВЁРТКА.
Я раскрыл первый. Пирог. Обещанный пирог!
Во втором свёртке лежали галоши. Мои галоши. Вымытые и блестящие.
ЗАЧЕМ ОНИ МНЕ ТЕПЕРЬ?
Я положил галоши рядом с пирогом и стал думать.
Выбросить? Невозможно. Теперь это не галоши, а знак доброго внимания и заботы.
Повезу-ка я их домой. Дома у меня на подоконнике много редких вещей. Там лежат черноморские раковины рапаны, засушенная рыба-игла, бронированный кузовок, который привёз мне из Индийского океана знакомый матрос.
Там я положу одну галошу. Она ведь тоже редкость. Она плавала со мной к островам Рейнике и Два Брата. Её месяц поливало морской водой, и липкая жёлтая глина пыталась сорвать её с босоножки.
Вторую я поставлю под диван.
Пускай стоят. Они ещё пригодятся. Ведь мои путешествия не кончились.
Я уселся поудобнее и стал жевать старухин пирог.
Он был вкусный и на этот раз непригорелый.
Радио объявило посадку.
В ЛЕНИНГРАДЕ
Когда я прилетел в Ленинград, дверь мне открыла сестра.
- Ты? - воскликнула она. - А мы думали, тебя уже нет в живых!
- Это ещё почему?
