ЕЩЁ ИЗ РАССКАЗОВ МИХТАРЬЯНЦ
Над скалой всегда дикий гвалт: кричат во всё горло птенцы, торопят родителей маленькие кайры, бакланы, топорики, напоминают о себе, зовут, упрашивают. Все хотят есть.
Мечется взад-вперёд от скалы к скале легион чёрных, белых, коричневых птиц. Каждая пара кормит детей.
Но охотятся птицы каждая по-своему.
Чайка ловит добычу на лету. Нырять она не любит. Высмотрит у самой поверхности рыбёшку, пронесётся над ней, клювом, как крючком, подхватит цоп! - и готово.
Кайра - та может нырнуть. Но долго под водой не сидит. Догоняя рыбу, гребёт чаще одними лапами. Схватила добычу - и тоже наверх.
Совсем другое дело - топорик. Этот под волной чувствует себя как дома. Плоский нос вперёд вытянул, лапами и крыльями как заработал... Мчится стрелой, никакой рыбине не уйти!
У огромной олуши и у маленькой вилохвостой крачки - своя манера охотиться. Эти пикируют, входят в воду, падая, как камни. Поднимется олуша метров на тридцать, крылья сложит и - вниз. Берегись! Бывали случаи, находили в воде: олуша - сама мертва и на шее - пробитый клювом баклан или топорик. Это она его невзначай, как копьём, пронзила...
- Но самый ловкий подводный пловец, - утверждает Эля, - баклан. Этот, когда плывёт, и лапами гребёт, и всем телом, как бобр или выдра, извивается. Баклану нырнуть на десять метров ничего не стоит. Несколько минут пробыть под водой - для него пустяк... И ещё о чайках, - говорит Михтарьянц. - Не удивляйтесь - самые странные и самые ленивые птицы. Недаром их морскими воронами да побирушками называют. Никакой падалью не брезгуют. Видели, что делается у рыбоконсервных заводов? Их там туча! Крик, гвалт, из-за каждого кусочка драка. Чайкам что чешуя, что кусочек кожи, что кишки - всё равно. Недаром теперь многие чайки переселились в города. Я их называю помоечными чайками.
- Ну, за что вы их так! - говорю я. - Чайка - птица красивая, не глупая.
- Умная, - соглашается Эля. - Не видели, как она с морскими ежами рассправляется? Еж колючий, в известковой броне. Чайка заприметит одного скажем, в море отлив и он в луже, обсох, - на лету клювом за колючку подцепит - и вверх. Поднимется, пролетая над берегом, разожмёт клюв, ёж с высоты об камень - бряк! Иглы вдребезги. А чайка уже тут как тут. Села рядом, лапой перевернула - и давай клевать.
Умная птица, но злая и хищная!
ЧАЙКА
Надо мной с диким криком парила серая чайка. Она то взмывала вверх, то пикировала, едва не ударяя крыльями. С ней то и дело случалась медвежья болезнь - все плечи и спина у меня были забрызганы белой зловонной жидкостью. От такого крика мог переполошиться весь птичий базар. Но птицы не обращали на неё никакого внимания.
