т. к. древнейшие
Homo вряд ли ушли бы от моря, обладая большим опытом береговой адаптации. Могут сказать, что их испугала пустыня, но ведь в такой же точно ситуации были их собратья, когда шли «коридором» между пустыней и Средиземным морем на севере Африки, причем благополучно достигли Магриба (Айн Ханех). В пустынях встречаются оазисы, вероятно были и небольшие речки, а если их не было то можно было использовать дождевую воду. Вызывает возражения гипотеза постоянной «привязанности» ранних
Homo после «исхода» к прибрежной полосе на всем протяжении
южного берега Аравийского моря в силу того, что там имеется мало (или иногда совсем нет) археологических находок рассматриваемого времени, однако надо учесть, что в ту эпоху имело место резкое понижение уровня моря вследствие начавшихся первых оледенений на севере Европы, и древнейшие люди шли вдоль береговой кромки, которая впоследствии ушла под воду после нового повышения уровня океана. Если там были какие-либо свидетельства пребывания человека, они сейчас находятся глубоко под водой и вряд ли доступны.
Смелый и рискованный эксперимент французского врача и путешественника Алена Бомбара (1959) показал, что человек способен выживать в открытом море при полном отсутствии пресной воды, питаясь сырой рыбой. Кстати, оказалось, что именно сырая рыба может при необходимости стать источником необходимой пресной воды. Во всяком случае выжить, полагаясь только на «дары моря» можно, по крайней мере в течение сравнительно небольшого промежутка времени, и приспособленные к береговой жизни древнейшие люди, вероятно, знали это.
Приведенные выше рассуждения относятся не только к направлению, но и к скорости передвижения древнейших групп гоминин. Показано, что быстрая дисперсия во многом определяется адекватными изменениями пищевой стратегии (Antón et al., 2002). При этом возможность достижения древнейшими людьми Юго-Восточной Азии в период времени, соответствующий принятым датировкам (1,6–1,8 млн. лет) зависела от того, насколько быстро они могли расселяться в береговых регионах (Mithen & Reed, 2003).
Итак, выбор приоритетного восточного направления миграции первыми Homo вполне объясним и не противоречит представлениям о «веерообразном» характере расселения в новом регионе. Однако, не будем забывать о том, что изложенные теоретические построения, касающиеся параметров восточной миграции гоминин базируются на принятии финальной датировки останков человека на Яве и в Китае, а ведь эта основа не абсолютно надежна, что делает вытекающие из нее заключения неоднозначными. Имеются факты и мнения, в какой-то мере нарушающие стройность представленной выше модели и требующие дополнительного анализа, хотя автор данной статьи пока не видит бесспорных причин для отказа от своей прежней позиции, во всяком случае до получения новой информации по вопросу о первых миграциях человека.
